- Тузик, ты грязный! Перестань, – своим тихим голосом и присущим для него легким украинским акцентом, как можно тверже произнесла Марина, аккуратно отталкивая собаку кончиком ноги. Затем она подняла глаза на закрытую калитку, и уже более ласково добавила, тяжело и безысходно вздохнув. – Ты, наверное, голодный? Идем.

С Тузиком у нее были отношения намного лучше, чем были они с соседями, хотя сам пес к Марине относился довольно холодно, правда, если не был голодный. Он видел в ней хозяйку, но особого авторитета та не имела. Но девочка любила его и периодически таскала ему вкусного. Так же, она с ним часто разговаривала, рассказывая о своих грандиозных планах на сегодня, о событиях в школе и искренне огорчалась, когда пес убегал недослушав, едва завидев Веру.

Марина медленно, но без страха, вошла во двор и огляделась. Веры не было, но собачья миска уже была полная супа. Тузик моментально туда метнулся, громко и радостно гавкая. Сразу после лая раздался металлический скрип, ржавой дверцы ведущей на город, и торопливое топанье Веры.

- Ты оглохла?! – сходу спросила та и подошла почти вплотную к Марине. – Я тебя уже часа два назад послала. Где тебя носит?!

Марина понимала, что отвечать не нужно, и поэтому лишь виновато опустила глаза.

- Хлеба нет, быстро дуй в магазин, пока еще хоть что-то можно купить! – но потом, женщина резко замолчала и лишь вопросительно посмотрела на ребенка.

Девчонка, все так же молча, достала их кармана небрежно свернутые деньги, отсчитала ровно на хлеб, а остальное протянула Вере, по-прежнему пряча взгляд. Это были деньги за вино, которым забит весь Верин погреб, и которое пользуется большим спросом у местных, за свою крепость и приличный вкус. Ну, а Марина, очень часто выступает курьером и разносит это самое вино.

- Вот, - вдруг, сменив тон на более мягкий, Вера протянула еще немного денег. – Купи вафелек к чаю.

Марина улыбнулась и подняла взгляд.

– Каких? – ласково переспросила она.

– Мне простых, без красителей. А себе, каких хочешь, возьми. Я же знаю, ты всякую отраву любишь с той дочкой мента покупать. Мне Зоя Михайловна все рассказывает, ты не думай.

Ничего не ответив, девчонка лишь едва заметно качнула головой, но улыбку не сняла, а просто развернулась и выпрыгнула в калитку. Она была рада, что ее часовая прогулка пройдет безнаказанной и такая мелочь, как обычное причитание Веры, никак не могло убрать эту радость, а напротив, давало понять, что все вернулось в обыденное, спокойное, сонное русло.

– А кулек?! – твердо и громко прикрикнула вдогонку женщина.

– У меня есть, - только и прозвучал в ответ, быстро отдаляющийся, мелодичный голос Марины, за секунду до того, как та скрылась из вида.

***

Недалеко от их дома, на соседней, более широкой улице, особняком, стоящим около дороги, находился магазин с оригинальным названием «магазин». Когда-то давно у него была еще одна приписка, но со временем отвалилась, и заменять ее никто не собирался. Так она и забылась, оставив после себя лишь едва заметный след, на нелепо-коричневой стене, давно требующей ремонта. Как и само, крохотное и низенькое здание с широкими окнами на фасаде и плоской, почти горизонтальной крышей. Внутри весь пол из зашарпанного и грязного, как и весь магазин, линолеума, был заставлен всем тем, что нельзя было поставить наверх. От пустых деревянных ящиков каких-то фруктов, до хаотично расставленных больших, пластиковых бутылок пива и воды. На самом прилавке, как и на полках сзади, так же творился бардак. Никакого порядка и близко не было, и среди консервов, например, находились даже презервативы. Весь товар был сброшен в общую кучу, но буквально на каждом, аккуратно был приклеен яркий, зеленый или красный ценник, на котором четко, от руки написана цена.

В это маленькое и слабоосвещенное помещение, через узкую, деревянную дверь, которую сверху фиксировала огромная пружина, как всегда тихо, с легким испугом на лице, вошла Марина и стала осматриваться. За прилавком скучала далеко не молодая женщина, лет пятидесяти, с кучерявыми волосами, выкрашенными в цвет соломы и ярким макияжем на пухлом, круглом лице с пышными губами и бледно-голубыми большими глазами, что могли бы составить конкуренцию даже Марине, но конечно же, не по красоте. Они словно круглые, бесцветные фары грузовика, практически не мигая, и выражая лишь раздражение, смотрели маленький телевизор, аккуратно вписанный в беспорядок на полке.

Девочка, с грустью посмотрела на пустой прилавок, где всегда находился хлеб, и первым делом подумала, что теперь ей точно влетит за ее гулянье по берегу лимана. Ведь Вера просто маниакально относилась к хлебу, и тот всегда должен был у нее быть, даже если и не нужен. Так же Марина запуталась в решении стоит ли теперь покупать вафли, ведь по сути, это была спонтанная милость бабушки, которую, естественно, она теперь не заслуживает. Потому девчонка стояла и грустно смотрела на пустую полку.