Голову сорвало сразу и у обоих. Свивающиеся руками тела, рвали, сдирая друг с друга одежду и не размыкая губ двигались куда-то в темноту комнаты, снеся по пути те самые злощастные коробки, зазвеневшие содержимым.
На большую постель, застеленную флисовым покрывалом, они рухнули уже голыми и Николай в отблеске света, падавшего из коридора, видел как алчно, голодно, дико блестят глаза женщины. Поцелуи её скользнули по ключицам, задержались немного дольше на сосках, вызывая у него стон наслаждения от неугомонного, игривого язычка, затем прошлись по прессу, чуть остановившись у пупка. Рука незнакомки, завладела Колькиным членом ещё до того как они упали на кровать. А может быть это член, с первого мгновения встречи их губ, старавшийся разорвать грубую и прочную ткань джинсов, завладел её рукой.
Теперь к ритмично двигавшейся руке, присоединились её губы и просто сводящий с ума язык. Николай сжал кулаки, откинул голову и застонал. А женщина, умело и стремительно доводя его до оргазма, пальцами второй рукой, обхватившей гладко выбритый лобок, не забывала и про себя. Небывалый оргазм сопровождаемый протяжным стоном накрыл Родимцева с головой. Он сотрясался судорогами, кончая в такт ударам сердца, а незнакомка, так же содрогаясь и вдавив руку в промежность, плотно сжав губами, не выпуская его член, проглотила всё до капли. Затем всё же выпустила член, протяжно застонав и тихо произнесла: «Как же хорошо!»
Она скользнула вверх, прижалась к его груди щекой, и закинув ногу ему на бедро замерла, всё ещё дрожа от постепенно сходящей страсти и наслаждения. Николай, обхватив своё неожиданное счастье рукой, машинально поглаживал её по ягодицам. На обоих опустилась и накрыла обычная в такие секунды слабость. Не хотелось не то что говорить что то, а даже думать.
Ведь это сон, билось в голове Родимцева. Это просто сон. Я не поехал к себе в Новогиреево, а уснул в тёткиной квартире. Но…пусть этот сон не кончается!
Он не выдержал первым: «Я даже не знаю, как тебя звать! Кто ты?» Произнёс Николай, проводя по её спине, согнув пальцы и чуть царапая ногтями вдоль позвоночника. Она издала чуть слышный стон наслаждения, открыла глаза и приподнявшись опёрлась на локоть пристально глядя ему в лицо.
-«Анфиса…» - прошептала она, улыбнулась и нежно поцеловала, шаловливо пустив свой язычок в путь по их губам.
-«Анфиса…» - так же тихо произнёс он, словно смакуя на губах и языке изысканное вино, когда их губы разъединились.
Неожиданно, женщина рывком села, опустила ноги вниз, поднялась с кровати и прихотливо потянулась, подняв согнутые в локтях руки вверх. Анфиса нашарила ногой на полу выключатель торшера, стоявшего рядом в углу, спальню озарил тёплый, томный, не слепящий свет. Она ещё раз потянулась выгнув спину и Николай увидел, что выше ягодиц, на крестце у женщины вытатуирована потягивающаяся кошка. Он улыбнулся, так они были похожи. Да ещё казалось, что в миг пока Анфиса потягивалась, эта кошка когтит выпущенными из подушечек лап коготками. Оглянувшись, она улыбнулась словно говоря: я скоро… и покачивая бёдрами вышла.
Вернулась она быстро, неся в одной руке бутылку коньяка с двумя рюмками, а в другой блюдце с чуть заветрившими дольками лимона. Выпили по рюмочке терпкого напитка, долька лимона, поцелуй… Так и познакомились. Анфиса вновь оказалась рядом, прижалась к нему, опять закинув ногу, и набросив сверху на них лёгкий плед, начала рассказывать
Они с мужем сняли эту квартиру две недели назад. Муж, работал в офисе, где, по словам Анфисы, умудрялся ничего не делать, но получать за это приличные деньги. Она уже пару лет полностью перешла во фриланс, трудясь удалённо в сфере дизайна. У них квартира на Проспекте мира и не так давно там затеяли евро-ремонт, поэтому и сняли на время тут двушку. Как это часто водится, с ремонтом муж лоханулся, в реальности всё оказалось процентов на тридцать дороже, поэтому временно пришлось ехать в далеко не самое престижную Некрасовку. Впрочем, мужа на работу возило служебное авто с шофером, а ей для работы достаточно было ноутбука и интернета.
Николай и не думал перебивать её или что-то говорить сам, а просто млел от горячего женского тела, к тому же Анфиса всё это время поглаживала его по груди, чуть царапая ноготками по татуировке с группой крови над левой грудью и по шрамам справа. Но постепенно, рука женщины перебралась ниже, нежно обхватив ладонью член, который стремительно начал наливаться силой, она стала медленно ласкать его. Она, то оголяла влажную головку, проводила по ней большим пальцем, то вновь двигая рукой вверх, прятала её в складках кожи. Движение руку было неторопливым и очень нежным, а смену слов о ремонте, пришло прерывистое дыхание. Губы женщины отыскали его правый сосок, а язычок принялся обводить по кругу сосок, то и дело чуть сжимаемый зубками.