На следующий день со мной попытались провернуть ещё пару шуток в стиле “получи торт в лицо, пусть гостьи посмеются над тем, какой ты неуклюжий”. За счёт наблюдательности Хиро и небольшой удачи я увернулся оба раза. (Первый раз опять подножка, второй — толчок в спину), за что в перерыве семпаи предъявили мне претензии. Типа, я неправ, и должен изображать из себя клоуна, раз самый молодой здесь. Извинился за свою неуклюжесть, и обещал приложить все усилия, чтобы гостьям у нас было весело. Надеюсь, семпаи поняли это так, что я не буду больше уклоняться от их деревенских приколов. Потому что как раз этого я обещать не стал.

Активнее всего наседал на меня паренёк по имени Ивасики. Чувствовалось, что до моего появления клоуном назначили его. Извини, приятель, я не собираюсь участвовать в ваших милых играх в дедовщину. Мне их в прошлой жизни хватило.

Так что я продолжил тактику “неуклюжего кохая”, портя розыгрыши семпаям, и каждый раз разыгрывая театральное раскаяние за свою “невнимательность”. Ещё через полдюжины инцидентов даже самые твердолобые коллеги поняли, что от меня толку как от козла молока, и переключились обратно на Ивасики. Мне его было бы жаль, если бы он с каким-то безумным упорством не стал устраивать мне подлянки уже не ради того, чтобы развеселить клиенток. А чтобы сорвать на мне злобу. Как так, кохай обошёл его в очереди, надо его на место поставить. Пришлось жаловаться на него бригадиру. Хотя санкций от господина Родзина я не увидел, подлянки Ивасики резко сбавили темп. Хотя он и не отказался от них совсем. Странный молодой человек. Третируют его семпаи, а мстит за это он почему-то мне.

Короче говоря, завести приятелей в “Драконе” у меня не вышло. Хотя и жалеть о том, что перешёл сюда, я не стал: платили тут и правда гораздо больше. А из разговоров с парнями “Золотого павлина” я понял, что ушёл вовремя: новый управляющий, господин Наритацу, закручивал гайки с удвоенным старанием, назначая штрафы и снимая премии за малейшую провинность. Хосты потихоньку стали разбегаться, на их место набирали новых. Клиенток стало из-за этого меньше, доход упал, из-за чего управляющий ещё сильнее ужесточил правила. Если господина Наритацу никто не остановит вовремя, “Золотой павлин” закончится быстрее, чем я расплачусь с госпиталем красного креста.

Больше никаких интересных событий в эти дни не происходило. Я работал, ел, спал, фоткался для блога, писал Алисе, брату Рю, неугомонной Кавамори, друзьям из “Павлина” и новым подружкам-клиенткам из “Дракона”. Навещал тётю Маи, и попробовал наконец-то её жареный удон. Вкусно, особенно с саке и маринованными ростками бобов. Дни пролетали стремительно, я не заметил, как половина мая закончилась.

Алису выписали из госпиталя тринадцатого мая. К этому времени я отмыл квартиру, и договорился с Роландом о комнате в общаге хостов — оказывается, у него было и такое, в Итабаси. Жили там не только парни рангом пониже первой дюжины из “Платинового дракона”, но и хосты из клубов и других сомнительных заведений в Икебукуро. Заведения из этого района считались не такими престижными, как в Кабуки-тё, и работали там ребята совсем отчаявшиеся. Приходили они в общагу в стельку пьяные, и до следующей смены приходили в себя. Так что атмосфера в общаге была такая. Специфическая.

Но у меня было желание поскорее отделаться от долгов, и не наделать новых. Так что я помог Алисе доехать до её новой квартиры (такси довезло от подъезда до подъезда, помощь моя была чисто моральная). Проводил до двери, и протянул ей ключи.

— Что? — Алиса уставилась на ключи так, как будто не ожидала, что я их ей отдам. — Зачем мне ключи?

— Ты же тут жить будешь.

Пришлось всё же самому открывать, потому что Алиса впала в какой-то ступор. В этот раз девушка не стала бегать по всем комнатам. Она оставила свою сумку на полу, разулась, и подождала меня.

— Показывай, Хиро, которая комната моя.

— Вообще-то вся квартира твоя. Я уже перевёз свои вещи в общежитие.

Алиса села на пол там, где стояла. А я застыл в недоумении. Разве я не говорил, что съеду отсюда?

— Ты что… ты меня бросаешь? Одну?

Я присел рядом с девушкой и осторожно её обнял.

— Моя прекрасная Алиса. Никто тебя не бросает. Но если мы будем жить в одной квартире, рано или поздно об этом узнают все. И тогда твоя репутация…