— Мой народ. Мои соотечественники. Мои друзья…

Голос Председателя трещал из динамиков по всей планете, на рабочих местах и общественных площадях. Его изображение проецировалось на экраны с низким разрешением в хорошо обставленных офисах и банкетных залах. Если бы последние были более чёткими, то военные офицеры и правительственные чиновники увидели бы, как по его шее стекает пот.

— У меня есть важное объявление для вас.

Он оглянулся на Краузе, стоявшего в напряженном ожидании, прислонившись спиной к стене, его неподвижное, гранитное присутствие было словно якорь. Он перевёл взгляд обратно на слова суфлера, которые нервный писец выводил под бесстрастным взглядом пиктографиста. Ему не нужны были слова. Он прокручивал эту речь у себя в голове тысячу раз.

— Я часто говорил с вами о наших… отношениях с Империумом Человечества. И я первым признаю, что мы пользовались их защитой и свободной торговлей со многими другими цивилизованными, процветающими мирами. Однако я знаю, что вы разделяете мою озабоченность по поводу цены, которую требуют от нас взамен.

Многие из нас, большинство из вас, хорошо знают боль от того, что наших сыновей и дочерей отрывают от нас далекие бюрократы, которые никогда не ступали на нашу землю и не дышали нашим воздухом. Высшие Лорды Терры забрали поколения детей Крига, заставляя их сражаться и умирать в войнах, которые с каждым днём все меньше имеют к нам отношения. Я плачу, когда думаю о том, чего могли бы достичь это потерянные поколения, прямо здесь, на Криге. Я скорблю о радости, которую они могли бы принести нам, как и о мире, который они могли бы построить.

Итак, с сожалением, но и с надеждой на будущее, после консультаций и долгих обсуждений с моим советом, Криг объявляет о своем отделении от Имперского правления. Мы больше не готовы платить непомерную десятину и терпеть постоянно увеличивающееся бремя неразумных законов, навязанных нам. С этого момента мы являемся независимым миром, самодостаточным и более чем способным защитить себя от внешних угроз.

Поэтому все граждане, не принадлежащие к Кригу, должны немедленно покинуть этот мир. Это относится к бюрократическим прислужникам Адептус Администратум. Это касается импортёров и экспортёров, а также послов, которые, без сомнения, жаждут аудиенции со мной, пока я говорю. Особенно это касается шпионов инквизиторов, которые бродят в тенях вокруг нас в надежде подслушать секреты, которые могут быть использованы против нас, или найти мысли, которые они не одобряют.

Я даю этим людям три дня, чтобы сделать соответствующие приготовления, после чего мы закроем наши границы. Для остальных, тех, кто родился и вырос в этом мире, кто гордится его именем и его историей, я делаю следующее заявление. Наши долгие годы вассалитета закончились. Отныне наши семьи будут рядом с нами и наслаждаться плодами наших собственных трудов. С этого дня, с этого момента и далее мы наконец-то свободны.

Слова Председателя эхом разнеслись по коридорам дворца, устланного мягкими коврами.

У капитана Сабеллы Юртен появилось неприятное ощущение внизу живота. Оно оставалось там весь день, с тех пор как генерал Краузе вызвал её в свой кабинет.

— Я решил, что нам пора поговорить, — начал он. — О вашем отце.

— Как пожелаете, сэр. Но вы должны знать, что я разговаривала с полковником Юртеном всего четыре раза в своей жизни. Он покинул Криг, когда я была в утробе матери. Я бы рискнула предположить, что вы обменялись с ним большим количеством слов, чем я.

— Это вместе с вашим разговором на вчерашнем приеме?

— Так точно, — ответила она без колебаний.

— Я сообщил об этом Председателю. И что полковник Юртен сказал вам вчера вечером?

— Как понимаю, — ответила Сабелла, — мало что из того, что он не сказал лично Председателю. Я пыталась убедить его остаться, чтобы обсудить этот вопрос. Я осторожно намекнула ему, что Председатель прав, что Император действительного много требует от нас, но он не хотел этого слышать.

— Нет, — подтвердил Краузе с усмешкой. — Я уверен, что это так. Юртен никогда не хотел слышать чужого мнения, кроме своего. Признак фанатика, вы согласны? Образ мыслей, который, похоже, порождает самозваный Император Человечества.

Он пристально посмотрел на Сабеллу. Она едва сумела не поморщиться от его наглого богохульства. Генерал, казалось, одобрил это и сменил тему.

— Я хочу, чтобы вы провели проверку безопасности этого здания. Я хочу, чтобы вы выявили слабые места в нашей обороне и устранили их. Охрана личных покоев Председателя будет удвоена, а подъездные пути будут постоянно находиться под пристальным наблюдением. Я хочу, чтобы ваш отчёт был у меня на столе к тысяче восемьсот часам.

— Есть, сэр. Конечно, сэр. Но, могу я спросить, если ли какие-нибудь…

— Тысяча восемьсот часов, капитан, — ледяным тоном перебил её Краузе.

Она остановилась на выходе из комнаты.

— Сэр, как вам известно, я уже три года командую личной охраной Председателя. Я считаю, что зарекомендовала себя как верный и эффективный офицер, — генерал что-то пробурчал в ответ, но не поднял на неё глаз, уже поглощенный содержимым информационного планшета, и её дурное предчувствие начало нарастать.

Теперь она знала, что ее инстинкты были верны.

Важность заявления Председателя, последствия для её мира только начали осознаваться. Однако она не знала, что это значит лично для неё. Краузе просто дал ей поручение, держа её в стороне и в неведении. Он не доверял ей. Означало ли это что Председатель тоже не доверял ей? Она ощутила прилив негодования. Одна только её фамилия прокляла её. Она подумала о бегстве, но это только подтвердило бы её вину в их глазах; и вдруг бежать уже слишком поздно.

— Прошу прощения, капитан Юртен.

Они вышли из-за угла перед ней: пятеро местных ополченцев во главе с широкоплечим сержантом с квадратной челюстью. Она поприветствовала их так, словно они пришли по обычному делу, словно она не подозревала ничего большего.

— Какие-то проблемы, сержант?

— Мне нужно, чтобы вы пошли с нами, мэм, приказ генерала.

— Генерал мог бы вызвать меня по воксу, — ответила Сабелла, но сержант ничего не ответил. Она вздохнула. — В любом случае, я собиралась к нему. Мне нужно отдать ему отчет.

Полковник Юртен стиснул зубы, наблюдая за речью Председателя.

Он привёл с собой в зал заседаний комитета только двух помощников. Однако присутствующие представители знати не сомневались, что у него их было гораздо больше. Он отказался сесть, но снял фуражку и засунул её подмышку, обнажив бритую голову.

Его взгляд скользнул по комнате, словно она принадлежала ему, а не тем, кто в ней находится.

— Мы… — выдохнул Верховный Автократ Дремонд, — мы понятия не имели. — Полковник недоверчиво поднял бровь.

Одна из членов заседания, Марелла, ответила на неявное обвинение.

— Иными словами, Председатель, уже некоторое время настаивал на отделении, этот вопрос стоял на повестке дня многих советов, но говоря сейчас от своего имени, я была категорически против. И, конечно же, не было предоставлено ни одного официального предложения, и тем более одобрения от кого-либо из присутствующих.

— Значит Председатель действует без согласия своего правительства?

Дремонд тоскливо покачал седой головой. Его покрытые пигментными пятнами руки дрожали на столе перед ним.

— Он пользуется полной поддержкой ульев Аурос и Аргентус, и большинством среди малых территорий. Если бы это было выставлено на голосование…

— Голосования не было, вот о чем речь, — настаивала Марелла. Её прямая спина и тёмные волосы, собранные и уложенные на голове, создавали иллюзию главенства над своими коллегами-автократами. Её шея и запястья были покрыты золотом; сверкающий красный драгоценный камень украшал бархатную мантию. — Подобный шаг может повлечь за собой неприятности. Особенно здесь.

— В улье Ферроград находится крупнейшая мануфактура Крига, — пояснил Дремонд.