Боно присел на корточки возле трупа, и обшарил внутренние карманы его разорванной куртки. Сперва он не обнаружил там ничего интересного, но в итоге всё-таки наткнулся на какой-то металлический предмет. И выуживая маленький, круглый медальон на свет божий, «страж» расплылся в улыбке, понимая, что его догадка оказалась верна.
Встав на ноги, Боно немного повертел свою находку в руках, подставляя её под тусклые лучи уцелевших потолочных ламп, а затем швырнул обратно «владельцу».
- Исповедаться успел хоть, дерьма кусок? - тихо произнёс «страж», и двинулся дальше, углубляясь в полумрак коридоров-артерий.
Следы бойни вели его всё выше и выше, увлекая за собой сквозь грязные коридоры и лестничные проходы. Изредка он слышал шипение дверных проёмов, когда кто-то из немногочисленных жильцов высовывал таки свой любопытный нос наружу, но тут же прятал его обратно, не желая ввязываться в чужие, грязные дела. По пути Боно наткнулся ещё на несколько трупов, но они уже не представляли для него интереса. Гораздо любопытнее было тихое звучание музыки, доносящейся откуда-то издали, и «страж» решил проверить источник этого звука. В этом не было особой логики, но по какой-то необъяснимой причине эта музыка манила его к себе.
Причудливая мелодия звучала всё громче и громче, и Боно словил себя на мысли, что эта музыка ему очень даже нравилась, хотя он и не был меломаном. Струны далёких, невидимых инструментов, резонировали со струнками его собственной души, наличие которой, впрочем, он всегда отрицал. «Страж» неосознанно начал насвистывать себе под нос, приближаясь к открытой пасти разрушенного дверного проёма. Эта пасть, в дальнем конце тёмного коридора, озарялась изнутри оранжевым свечением, отчего создавалась иллюзия, будто даже тени приплясывали в такт музыке, обволакивающей пространство.
Переступив наконец порог гостиничного номера, Боно застыл в изумлении. Несмотря на беспорядок и разрушения, помещение выглядело так, будто являлось какой-то музейной экспозицией. Тут и там, по полу были разбросаны предметы искусства, части каких-то причудливых механизмов, разбитая, фарфоровая посуда… и даже древние, бумажные книги. Оранжевое свечение исходило от нескольких, каким-то чудом уцелевших, старинных ламп. Впрочем, большинство из них всё же были разбиты, и теперь их многочисленные осколки покрывали всё вокруг - поблёскивая и искрясь, словно угольки.
Источник музыки - старинный граммофон, в прямом смысле слова, висел в воздухе. Он медленно покачивался на волнах какого-то силового поля, не позволяющего ему упасть на пол. Если бы Боно разбирался в этих древних артефактах, то несомненно удивился бы тому, что пластинка проигрывалась как-то уж слишком долго. Будто спираль пластинки, по которой двигалась игла граммофона, не имела окончания, и непостижимым образом, замыкалась в самой себе, позволяя музыке длиться вечно. Но «страж» не был знаком с этим архаичным прибором, и с особенностями его работы, поэтому такая странность осталась им незамеченной.
Наверное, Боно мог бы бесконечно смотреть на этот удивительный предмет, если бы импульсный снаряд, угодивший ему в висок, не отбросил его в сторону. На мгновение в его голове помутнело, но жизнедеятельности организма ничего не угрожало; пластины шлем-маски прекрасно отразили удар, пришедшийся вскользь. Ощущая дикий звон в ушах, «страж» перекатился в сторону широкого кресла, валяющегося посреди комнаты; и одновременно с этим, посылая несколько ответных выстрелов в сторону предположительной угрозы. Боно буквально оглох от этого звона, однако сработавшие «реанимационные системы», встроенные в костюм «стража», быстро вернули его в чувство.