Боно не реагировал. Пытался, не реагировать.
«О нет, тебе плевать на её мучения. Тебе просто нужна единоличная власть над этой чёрной дрянью».
- Ты всё перекручиваешь! Всё вовсе не так! - не удержался Боно.
«Какая же ты мразь, господи ты боже мой. Обожаю тебя».
- Махди? - раздался слабый голос женщины. - Что это ты задумал, любимый?
Адора смотрела на два чёрных щупальца перед своими глазами — это было первое, что она увидела по пробуждении — и ощутила биение своего сердца. Она повернула голову в сторону этого биения, и обнаружила пульсирующее сердце в нескольких метрах от себя. Оплетённое сухожилиями и сухими ветвями, торчащими из стены, оно напоминало окровавленную ворону, бьющуюся в смертельных конвульсиях. Почему-то именно такая ассоциация возникла в голове женщины.
- Ты мог бы целиться в моё сердце, а не в голову, если так уж хотел избавиться от меня… родной мой. Вот же оно. Разве ты не видишь? Вот же оно… бьётся только ради тебя, а ты… Махди… Да что же с тобой происходит?
- Послушай, Адора…, - начал Боно, но запнулся. Почему-то замечание женщины задело какие-то струнки его души. Если таковая у него вообще имелась. - Послушай, мы можем вырваться отсюда. Я знаю, как это сделать. Но… Но мне нужен полный контроль над этой кляксой, понимаешь? ПОЛНЫЙ! Иначе ничего не выйдет.
«Любимый мой, ты думаешь, она тебе поверит? Ты сам-то веришь себе?».
Боно прикрыл глаза, и вспомнил очередные наставления демона… касающиеся этой проклятой стены.
«О! Так вот оно что! Каков негодяй! Каков наглец! А-ха-ха, да как он посмел?! А-ха-ха-ха-ха».
- Адора! У нас мало времени. Если не сейчас, то застрянем здесь навсегда!
«Она тебя не слушает, и правильно делает. Бедняжка и так уже настрадалась, и от тебя, и от твоего рогатого дружка-наглеца».
- Если хочешь… если не веришь мне… можешь взять полный контроль над «прислужником». Слышишь, Адора? Я не буду сопротивляться. Возьми полный контроль над ним, но только сделай потом то, о чём я попрошу… Если тоже хочешь вырваться отсюда… Если хочешь, чтобы Махди тоже вырвался отсюда.
«Ох, Боно, ты такая восхитительная, такая хитрая и изворотливая дрянь! Я прямо теку от тебя, Боно. Прямо теку».
Боно ощутил влагу на своей коже. Тёплые, немного липкие струйки красной, смердящей смертью, жидкости.
Так вот что за шелест он слышал всё это время?
«Ну наконец-то, родной. Наконец-то ты начинаешь видеть мою любовь».
Шелест усиливался, и вместе с ним усиливались смрадные, кровавые потоки. Времени оставалось совсем мало.
- Адора! Это наш последний шанс, ты слышишь меня?! - крикнул Боно. - Твой, мой… и Махди, тоже. Это наш последний, чёртов, шанс!
Женщина молчала, прикусив губу и что-то обдумывая. К тому моменту остатки сна уже развеялись, и она могла соображать трезво, несмотря на, мешающие сконцентрироваться, язвительные голоса в голове.
- Адо…
- Пообещай мне! - наконец, выкрикнула она, перебивая Боно. - Пообещай, что не оставишь меня здесь! Пообещай мне, Махди!
«ДУРА! Какая же ДУРА!».
- Обещаю! - спустя мгновение, раздался голос Боно. - Обещаю, Адора, что не оставлю тебя!
Потоки крови, струящиеся по стене, стали настолько сильны, что открывать рот, не опасаясь наполнить лёгкие жидкостью, было уже просто невозможно. Может поэтому Махди замешкался, перед тем, как дать ей своё обещание? Может в этом была причина, а вовсе не в его сомнениях насчёт неё?
«Да на кой чёрт ты ему нужна, дура? Опомнись».
- Я… Я доверюсь тебе… но… ты… Боно… тоже пообещай, что не оставишь меня!
«Ого! Умнǒ. Даже удивительно».
Ответа от Боно ей пришлось ждать гораздо дольше, чем от Махди. Она даже подумала, что он откажется. Что ж, по крайней мере, это было бы честно с его стороны. По крайней мере, он не давал бы обещаний, которые не собирался сдерживать, и это было приятно осознавать. Приятно было осознавать, что в его чёрствой душе и правда остались семена человечности. И при должном уходе, они всегда могли бы прорасти вновь.
- Чёрт с тобой… Боно обещает это тоже!
- Что? Что… именно?!
- Блять… Что не оставит Адору здесь! Довольна!?
Услышав эти слова, Адора тяжело выдохнула, и расслабила тело, отпуская все обиды, все сомнения и страхи. И полностью отдавая свою плоть и свою душу - судьбе.
Больше всего она боялась вовсе не того, что может остаться навсегда в этом жутком месте. Больше всего она боялась самого факта предательства, а не его последствий. Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, каким существом являлся Боно. Но должно же было остаться в нём хоть что-то человеческое? Хоть капелька света? И если нет… если она ошиблась… то какой смысл тогда во всём остальном?