- Что будет, если я откажусь? – продолжал заходить с разных сторон опытный бизнесмен.

- Ничего, - пожала плечами Мария. – Я предложу кому-нибудь другому, желающие найдутся.

Конечно, генеральный не отказался. Вскоре Константин и Виктория оказались вынужденными наблюдать, как мельчает их денежная река, на берегах которой они благоденствовали с самых младых ногтей. У золотой пары оставались трастовые фонды, деньги оттуда изъять невозможно. Никто и не пытался, однако на все их счета легли бесчисленные аресты. Брату и сестре предстояло выяснить на собственной шкуре истинную ценность денег.

Еще несколько дней после возвращения Лема его официальная опекунша оставалась с ним дома максимально возможное время, отказываясь покидать его надолго. Ласкала его, лечила ссадины, лично покрывая их специально прописанной мазью. Лем быстро оклемался, чуть больше суток во власти Виктории и Константина мало на нем отразились, страшное бы началось спустя три дня, не приди за ним Мария, не сдержи она обещание. Но его девушка справилась и даже гораздо раньше, поэтому для грусти совсем не находилось причин. На улице стояла ранняя осень и Лем умел находить удовольствие в каждом сезоне, у него все хорошо. Он настойчиво ластится к девушке, Мария к нему вполне расположена.

В один из дней, когда полосы от стека окончательно затянулись, парню удается завалить ее на кровать, целовать, где только вздумается, постоянно возвращаясь с поцелуями к губам и лону. Опекунша снисходительно фыркает, путается пальцами в его длинных волосах, притягивая вверх, обнимая и укладывая на себя. Лем сверху, но Мария задает ритм, и он медленный, тягучий, неторопливый. Девушка обвивает его ногами, приподнимая бедра и кажется, что ему можно проникнуть еще глубже в обволакивающую патоку. Лем выучил, как она кончает. Девушка стонет, и обхватывает его ствол еще плотнее, сжимается, выдаивает, ее лоно превращается во второе сильно пульсирующее сердце. У него никогда не получалось выдержать дольше и он срывался следом, но не падал, а взлетал вверх, оргазм ударял электричеством по позвоночнику. Потом они долго лежали вместе, не разжимая объятий.

- А ты хотела бы меня одевать, ну странно, в блестящие трусы там, серебряные или золотые? – деловито поинтересовался он спустя примерно неделю после того, как погостил у Виктории. – Я совсем не против. И ошейник тоже, но без цепочки к нему, она тело холодит, и я все равно пойду, куда скажешь.

- Обойдемся без ошейника, - захохотала Мария, она старалась сохранить серьезный и внимательный вид, но не получилось. – Трусы куплю, какие пожелаешь, в приложении с одеждой выбери.

- Я хорошо себя веду? – обнадеженный ее настроением, застенчиво поинтересовался парень.

- Очень хорошо, - согласилась Мария, прижимаясь к нему ближе и поцеловав в щеку.

- Значит, ты не станешь меня наказывать? Только не прогоняй и никому не отдавай, - получив заверения, быстро постарался закрепить Лем.

- Никому, - проникновенно глядя ему в глаза, поклялась Мария. – Даже не думай, рыженький. Я люблю тебя.

Парень вспыхнул, он не стеснялся повторять ей о своей любви снова и снова, но сам получил первое признание, утешал себя прежде тем, что любовь заключается вовсе не в словах, и она часто доказывала отношение на деле. Изнутри чуть-чуть царапало некое беспокойство, он еще давно думал уточнить.

- Я же совсем не рыжий, у меня каштановые волосы, парикмахер говорил, что я шатен, - утрата какого-то важного для Марии свойства, боязнь не соответствовать ее ожиданиям, постоянно подстегивала Лема становиться лучше, но заставить цвет волос сменить усилием воли он не мог.

- Верхний свет, - распорядилась Мария и над головой вспыхнули электрические лампочки.

Она встала сама и подняла его с постели, усадив на пуфик перед зеркалом, за которым накладывала макияж по утрам. Мария ничуть не стеснялась Лема, они оставались абсолютно обнаженными.

- Зеркало, - произнесла девушка, вокруг прямоугольной отражающей поверхности вспыхнула яркая светящаяся линия.

- Смотри, - Мария потянула Лема за прядь на макушке, зажав ее между пальцами, указательным и средним.

Парень постарался вывернуть голову, чтобы рассмотреть, что она ему показывает. Девушка снова засмеялась, нажала ему на голову, заставляя его держаться прямо.