�и колонистов, находящемся недалеко от места пропажи исследовательской группы, действительно безопасно. - Мы даже не знаем с чего начать Секундин - буркнул Митраил. - Всем встать в круг. Ищем подходящее место для привала. Поиски продолжим завтра перед рассветом - командный голос легата все также неизменно звучал из динамиков шлема. Он был единственным кто не снял его, даже в таких условиях. А условия были что ни на есть суровые. Бывшая колония находилась на горном плато, выжженным палящим солнцем. Температура здесь доходила до ста градусов, и лишь костюмы спасали группу от неминуемой гибели. Группа была изнеможена спустя семь часов скитаний по безлюдным улицам города призрака, занесённых раскаленным песком красноватого оттенка. Больше испепеляющей жары давило лишь осознание того, что группа топчется на месте. Ведь проверив место пропажи исследователей, а после и каждый уголок в этом богом забытом месте, солдаты не нашли ничего кроме кучки камней и вещей, что когда-то давно служили колонистам. Ири́ос чувствовал это как опытный командир. Но он не был обычным человеком, отчего часто видел и ощущал вещи недоступные другим. Отозвав Ла́она легат, убедившись в отсутствии лишних ушей молвил. - Ничего не замечаешь странного? - спросил командир без привычной насмешки в голосе - Оно где-то рядом. Будто наблюдает за нами. Чувствую как пульсирует не́рес. Умей я чувствовать страх, непременно насрал бы в штаны босс. - Ла́он был как никогда прав. За исключением мутаций: выжигающих эмоции, улучшающих иммунитет, обмен веществ, контролирующих выработку гормонов, - в недрах казематов "А́ргоса" юные солдаты проходили комплекс внедрения имплантов и мутаций, практически полностью завязанных на управлении и использовании таинственной энергией из изнанки известной всем вселенной. Не́рес открытый 246 лет назад, моментально и прочно вошел в обиход империи, мгновенно возведя имперскую рассу на высоту цивилизации Vb типа. Представить на тот момент новейшую программу супер-солдат без возможности связи с данной хоть и мало изученной, но имеющий неограниченный потенциал энергией, было невозможно. Оттого получалось, что такие как Ла́он и Ири́ос могли ощущать ее флуктуации, течения и концентрации, обладая хоть и ограниченными но порой весьма полезными способностями к ее манипуляции. Сейчас же, Ла́он описывал ощущение лёгкого бриза, столь незначительного, что лишь слегка колышит кожу. Но бриз этот не был постоянным. Он постоянно менял не только направление, но и форму, будто ощупывая, изучая непрошеных гостей. Это то и напрягало. - Не нравится мне это. Держи автомат на готове. Этим троим ни слова. Как раз и проверим что эта хрень предпримет дальше - задумчиво ответил легат Секундин. Место для привала нашли без проблем. Маленькое двухэтажное здание, находящееся на возвышенности и отдалённое от остальной колонии небольшим пустым пространством. Это обеспечивало хорошую ситуативную осведомленность, а лагерь, разбитый на втором этаже позволял при необходимости оборонять лестницу. Остаток дня группа, под строгим надзором, не теряющего концентрации Ири́оса отдыхала. Люди ели, пили, пытались шутить и играть в различные вербальные игры, наслаждаясь драгоценными часами отдыха. Казалось даже вечно агрессивный Митраил, смирившись с тем, что лидирующую позицию в группе занимает не он, искренне включился в процесс. Ири́ос лишь тихо усмехался. В ситуации, когда ты заперт на незнакомой планете, рядом с неизведанной аномалией под надзором самого искусного убийцы в империи, даже такие отъявленные маргиналы как его подчинённые, становились лапочками. Легат задумался. Какое право он имел судить данных людей? Безусловно, они были монстрами, им не было места на этом свете. Опасные для общества изгои, пережившие в свое время травлю, гонения и все оттенки самой страшной боли, они озлобились настолько, что нашли утешение лишь в искажении тел других. Ужасный скульптор Вэ́лес, создающий свои скульптуры лишь потому, что его самого когда-то выкинули на помойку как неудачный генный эксперимент. Что же. Его это не оправдывало. Или тот же Митраи́л. Выходец из города улья, где из еды были лишь жиры, скапливающиеся в канализации годами, да брекеты из трупной муки и тараканов. Пошел в пираты просто потому...что хотел есть. А дальше по наклонной. Ла́он. Доблестный Ла́он. В какой-то степени легат мог назвать своего подчинённого братом. Хоть с разницей в шестьдесят лет, но они были взращены в одних стенах. Стенаемы одними людьми и искалечены одними древними машинами. Помещенный в тюрьму Ла́он никогда не говорил о своем прошлом. Молча приняв наказание, рядовой предпочел сгнить в тюрьме нежели оправдывать свой поступок. Четыре сослуживца солдата долгое время издевались над ним, гнобили и всячески пытались подставить. В конце концов ситуация достигла своего апогея, когда командир взвода, при поддержке своих подчинённых попытался изнасиловать Ла́она. Ири́ос видел записи с камер наблюдения. Рядовой Тир-Каил, будучи загнанным в угол, сначала застрелил трёх сослуживцев из пистолета, припрятоного под подушкой, а потом так долго бил раненного взводного, что его голова превратилась в кашу. А еще Ири́ос знал, что командование части закрыло глаза на пистолет, хотя не узнать о факте незаконного хранения оружия попросто было невозможно. И наконец Мария. Прекрасная Мария. Светлая словно звезда в бескрайней черноте мерзких душ. Обвиненная в совращении и жестоком убийстве сотен мужчин лишь потому, что когда-то была насильно споена и совращена какой-то крупной шишкой. Но Мария не была глупа. Проснувшись на утро в объятиях жирной свиньи, девушка не стала вырываться и кричать, тем самым загоняя себя в еще большую яму. Вовсе нет. Мария притворилась послушной. Поцеловав своего компаньона, она приготовила тому завтрак, а после, скинув с себя халат, залезла сверху на довольную, заплывшую жиром тварь. Вот только упругая грудь девушки было последним, что увидело свиное рыло, перед тем как ему в глаз воткнулся нож. Ослепляющая улыбка Марии при задержании не оставляла никаких вопросов о том, жалеет ли она о своем поступке. Жизнь этой девушки не стоила ничего для общества. Тела сотен таких же девушек каждый месяц сжигали в крематориях по ночам. Разве было кому-то до них дело? Ири́ос и сам не знал почему спас именно её. Легат оправдывал свое решение такой нужной ему холодной решимостью. В реальности Секундин мог взять кого угодно. Может причиной послужило то, что Мария также как и он сам хотела быть в глазах людей кем-то другим, нежели жестоким монстром. А может просто потому, что длинные светлые волосы, голубые глаза, тонкий курносый носик и в меру пухлые губы, контрастирующие с аккуратными щёчками, напоминали легату его дочь... Ири́ос вздрогнул. Сумерки длились на Амистралисе недолго. День спешно покидал поверхность планеты, уступая площадку для игр суровой и колючей ночи. Назначив график дежурств Ири́ос лег спать. Или вернее, переглянувшись с Ла́оном, сделал вид будто спит. Такие как он могли обходится без сна больше месяца, отключая лишь часть своего мозга поочередно. Ночь проходила без происшествий. Легат, погруженный в мысли, не слышал ничего кроме ветра и звука песчинок, трущихся друг о друга, когда тишину прорезал голос Марии. - Мама? Это ты? - дрожащим голосом полным слез спросила девушка - Мама. Как ты здесь оказалась? Здесь же холодно. Как ты... Где ты была? Подожди я сейчас. Сейчас я принесу одеало. Мама... Девушка, на негнущихся ногах пошла к силуэту, взошедшему по лестнице на второй этаж. Образ матери, давно угасший в сознании Марии вновь ожил. Та же улыбка, те же глаза. С распростёртыми объятиями, утерянная мать, вновь ждала момента воссоединения со своим чадом. Момента который никогда не наступит. Комнату озарила оранжевая вспышка автомата. Мария вздрогнула, словно отойдя от транса, и повалилась на пол, заплакав навзрыд. Пока Ла́он организовывал и пытался успокоить взбалмошную группу, Ири́ос изучал останки гуманоидного существа, что повлияло на разум девушки. Покрытое слизью и струпьями, неправильно сложенное, оно напоминало недоношенный эмбрион. Будто кто-то, или что-то, намеренно пытался воссоздать человеческое тело, но пока не до конца понимал как. Взглянув на след слизи, уходящий вниз Ири́ос сказал. - Всем надеть броню, привести в готовность оружие, включить боевой режим. У нас появилась зацепка. А Мария все также навзрыд плакала прижавшись к стене. Обхватив руками колени, спрятав лицо, она вряд-ли слышала приказа своего командира. Она лишь почувствовала как чьи-то сильные, грубые руки подняли ее над землёй. Но в них не было зла, не было резкости. Лишь нежность и забота. Прижав к груди ее голову, человек произнес - Тише милая. Скоро эта сука здохнет - в темноте сверкнули два небесно-голубых зрачка.