— О, да! И я, Федя, я очень даже собираюсь устроить ему такой вот косяк в самое ближайшее время! — пьяно икнув, заявил Сычев. — Уж я-то найду способ, как этого умника подставить! Чтобы знал, как старших не уважать!

— Поддерживаю, Гриша, полностью поддерживаю! — Волков стукнул кулаком по столу. — Выпнем этого Разумовского к чертям собачьим! Чтобы и духу его здесь не было! За нас! За справедливость!

Кристина слушала все это с чувством ужаса и глубокого отвращения.

Так вот оно что!

Оказывается, все эти проблемы Ильи с Гильдией — это дело рук ее собственного дяди. И этого мерзкого Сычева. Они его подставили! А теперь еще и новую гадость задумали!

Нужно что-то делать. Срочно!

Утром Вероника засобиралась на смену. У самой двери она обернулась. Подарила мне долгий, очень обещающий поцелуй. Потом подмигнула и выскользнула за дверь.

Я еще некоторое время стоял, ощущая на губах ее тепло. Потом вернулся в свою опустевшую, но все еще пахнущую ее духами, скромную обитель.

Наша ночь прошла просто отлично. Даже более чем отлично. Вероника была горячей штучкой.

Только вот… это «отлично»… происходило на моем старом, скрипучем матрасе, в окружении обшарпанных стен и под аккомпанемент визжащих батарей.

По моему мужскому самолюбию этот факт бил довольно ощутимо. Я, конечно, не принц на белом коне, но все-таки хотелось бы принимать гостей, в более… приличных условиях.

И время пришло!

Моя зарплата в хирургическом отделении, хоть я ее еще и не получил, должна была быть значительно выше, чем на скорой. А это значило, что я наконец-то смогу позволить себе снять квартиру получше. И желательно поближе к работе, чтобы не тратить драгоценное время и деньги на утренние марш-броски в дребезжащем автобусе.

Решив плотно заняться решением квартирного вопроса прямо с утра, я первым делом направился на кухню, чтобы позавтракать. А завтракать я сегодня решил… вчерашним борщом, который так заботливо принесла Вероника!

Ну а что?

Немного экстравагантно для утренней трапезы, зато сытно, вкусно и, главное, совершенно не хлопотно. Разогрел себе полную тарелку, щедро посыпал зеленью, добавил ложку сметаны (которую тоже нашел в ее «гуманитарной помощи») — и жизнь снова заиграла яркими красками!

После такого плотного и немного неожиданного завтрака я сел за стол и задумался.

Романтика и бытовые радости — это, конечно, хорошо, но пора было браться за дело и решать проблемы. А главная моя проблема сейчас неприятно холодила запястья.

Браслеты. И причина их появления — Марина Ветрова.

Я снова прокрутил в голове все, что знал. Я уже выяснил, что Сеньке нужны очень дорогие лекарства, которые их страховка не покрывает.

Этот факт, скорее всего, и перевесил чашу весов у Марины в пользу того, чтобы обвинить спасителя своего сына. А это значит, что они, скорее всего, не преступники, а жертвы обстоятельств.

На что только не пойдешь, когда твой ребенок тяжело болен, и на его лечение нет денег. Их можно было понять. Вина здесь лежала на тех, кто решил воспользоваться их отчаянием и подсказал такой гнусный план.

И что мне теперь делать? Вариантов было немного.

Первый — попытаться как-то связаться с ними и договориться. Но как?

К Марине Ветровой мне теперь было запрещено подходить ближе чем на километр, спасибо гильдейским кандалам. Любая попытка нарушить этот запрет — и я снова окажусь в кабинете у Мышкина, только уже без шансов на снисхождение.

Оставался ее муж, Василий. Но даже если я его найду, к чему приведет наш разговор? Они, скорее всего, будут до последнего гнуть свою линию, как и на очной ставке. Будут бояться, что я записываю их слова, чтобы потом пришить к делу. Правды от них сейчас точно не добьешься.

Им нужны эти лекарства. Потому что Сенька болен. И это главное.

Черт, как же жаль, что я не успел его посмотреть из-за всей этой суеты с Захаровой! Если бы я мог найти причину отторжения стандартных эликсиров, возможно, я смог бы подобрать более дешевое, но не менее эффективное лечение.

Сейчас идти в больницу не было никакого смысла. Нужно было дать всему начальству остыть и прийти в себя после моих ночных «подвигов». Сеньку до тех пор точно не выпишут, а на своей следующей смене я смогу незаметно заглянуть к нему и осмотреть. Возможно, я действительно смогу найти причину. К нему-то запрета подходить не было.

Но для этого мне нужен был Фырк. Черт!

Очень плохо без нашей с ним связи. Он бы мог и за Сенькой присмотреть, и за лекарствами, которые ему назначают. Или даже за самой Ветровой, когда она приходит в больницу.