На его лбу выступили капли пота, щеки пылали пунцовым. Со сдержанностью явные проблемы. Хотя его можно понять. Уж слишком был самоуверен Онуфриев, когда его только привели сюда. Чувствовал свою силу и был уверен, что подельники его вытащат. Но наверняка после того, как открыл рот и начал их сдавать, понял, что подписал себе смертный приговор. А генералу просто надоело нянчиться с этим холуем.

— Альберт, отвечайте на вопрос, — спокойным голосом велел Демидов, когда мужчина отдышался.

— Там было написано, — с придыханием ответил он, потирая шею. — «Император забыл, что его народ — источник истинной силы. Земля и богатства принадлежат всем, а не избранным. Сбросим оковы рабства и страха, и сметём старую власть».

Говорил он тихо, но я расслышал каждое слово.

— Кому предназначались эти листовки? — напрягся Демидов.

— Жителям пяти крупных городов. Это только первая партия. Я должен был привезти ещё несколько чемоданов листовок.

Демидов больше не выглядел довольным. Скорее, наоборот. Он заметно забеспокоился.

— Для чего вы готовили восстание?

— Я не готовил ничего. Моя задача — заказать и перевезти через границу листовки. Я за это получил деньги. Всё, — он с опаской посмотрел на генерала.

Явно боялся его сильнее остальных.

— Саша, твоей сыворотки надолго хватит? — озадаченно спросил Демидов и взглянул на пробирку, в которой зелья оставалось лишь на дне.

— На десять минут, — ответил я, мысленно прикинув оставшееся время действия.

Демидов махнул рукой своим бойцам.

— Уведите его в камеру и поезжайте за Щегловым и его заместителем Леоновым… Нам предстоит длинная ночь, — он потёр уставшие глаза.

— Пока твои люди привозят следующих, может отпустим Сашу? — спросил Винокуров. — Поздно уже. Родные ждут.

— Да-да, конечно. Проводи Сашу до выхода.

Я поднялся и протянул пробирку с остатками сыворотки «Правды» Демидову.

— Саша, я поражён твоим…как ты её называешь? — он двумя пальцами аккуратно взял пробирку.

— Сыворотка «Правды».

— Точно! Сыворотка «Правды», — он заглянул внутрь. — А ты можешь сделать целую партию этой сыворотки? Я хорошо заплачу. Очень хорошо заплачу, — понизив голос проговорил он. — Только об этом никто не должен знать.

— Могу. Когда нужно? — уточнил я и взглянул на часы. Почти полночь.

— Чем быстрее, тем лучше. Но мне бы не хотелось злоупотреблять твоими способностями и торопить. Если сделаешь в течение недели, я буду очень благодарен. Назови цену.

Я задумался. Если это был не Демидов, я бы тут же озвучил довольно крупную сумму — космическую сумму, ведь аналогов сыворотки в этом мире не существует. Но Романа Дмитриевича я уже считал если не другом, то хорошим знакомым. Знакомым, на которого можно положиться, и кому я доверял.

— Я сделаю десять пробирок и каждая будет стоить две тысячи рублей. Устроит? — спросил я, после того как прикинул в уме на какую сумму мне нужно закупить ингредиентов.

— Конечно, устроит! — обрадовался Демидов. — Как только будет готово — позвони мне. Отправлю кого-нибудь из своих бойцов.

Мы попрощались, и Винокуров пошёл меня провожать.

— Саша, с тобой приятно иметь дело, — генерал протянул мне руку. — Когда окончишь академию, я с радостью возьму тебя к себе. Такие аптекари на вес золота.

— Спасибо, Богдан Филиппович, но я всё-таки аптекарь, а не боевой маг, поэтому буду двигаться в этом направлении. Но я благодарен вам за предложение.

— Ну бывай. Езжай осторожно… а то твой дед мне голову отвернёт, — добавил он и хохотнул.

Дома меня ждали дед. Мы прошли на кухню, где я нашёл сырную нарезку и рыбник. Пока я ел, старик Филатов молчал, но как только я с довольным видом откинулся на спинку стула, забросал вопросами.

Я не стал ничего скрывать и рассказал обо всём, что там происходило. Правда, о признании Онуфриева рассказал лишь вскользь. Всё-таки тайна следствия.

— Вот так-так, — задумчиво постучал он пальцем по столу. — Видел я этого Онуфриева пару раз на торжественных приёмах. Мне он всегда казался скользким типом. Но тогда он был только одним из помощников министра иностранных дел, а не послом. Дослужился до посла, и вместо того, чтобы верой и правдой защищать наших на той стороне границы, начал мутным делом заниматься. У-у-у, паскуда, — он сжал кулак и потряс им.

— Всё ради денег, — пожал я плечами.

— Верно-верно, продать родину за три целковых, — он сокрушенно покачал головой. — Какой позор.