Та самая презентация, которую Микки проводил в своей комнате в общежитии, скорее всего, в середине…

Я качаю головой.

— Я видела его сегодня утром. Во время ланча. — Прошло несколько часов с тех пор, как правоохранительные органы вытащили меня, оцепеневшую и напуганную, из комнаты Микки, и шок все еще окрашивает каждое слово. — У нас были планы. Мы должны были провести презентацию вместе. Он позаботился о том, чтобы я знала об этом.

— И как он выглядел, когда ты с ним разговаривала? — Она заправляет непослушную прядь шоколадно-каштановых волос обратно в тугой пучок в стиле милитари. Она молода. Может быть, чуть за тридцать, но тени под ее карими глазами говорят о том, что последние десять из них она, вероятно, плохо спала по ночам.

Я, моргая, смотрю на металлический стол, на пустые прорези, в которые они вставили бы пару наручников, если бы они были на мне.

— Он казался… — Я продолжаю пытаться вспомнить наше общение во время ланча, но детали ускользают от меня. Кажется, я не могу вспомнить, улыбался ли он, хмурился, плакал или что-то еще прямо сейчас. — … Хорошо. Не похоже, что он собирался возвращаться в свою комнату в общежитии и…

У меня пересыхает в горле.

Я не могу заставить себя сказать это.

Самоубийство кажется мне неподходящим словом.

Грубое слово.

Но за нами ходили на цыпочках всю ночь — за мной, плачущими студентами, которые нашли его безжизненное тело распростертым на бетоне.

Никто из нас не хочет быть первым, кто назовет вещи своими именами.

Детектив Миллс вздыхает.

— Вы с Микки были единственными студентами-стипендиатами в Лайонсвуде, верно? Такая крупная конкурентоспособная частная школа, как эта, когда тебя весь день окружает куча богатых ребятишек… Я представляю, что вас избегали. Вы двое были близки? Микки когда-нибудь делился с тобой своими мыслями?

Мои руки теребят пустые ячейки на столе.

— Нет. Я бы не сказала, что мы были друзьями.

Я уверена, что полиция конфисковала телефон Микки в качестве улики, и теперь я думаю обо всех тех гневных текстовых сообщениях, которые я отправила во время презентации, из-за которых, вероятно, я сейчас выгляжу полной дурой.

С другой стороны, я провела последние минуты жизни Микки на земле, проклиная его существование, так что, возможно, я и стерва.

— Несмотря ни на что. Такого рода инциденты… — Она прочищает горло. — Они не всегда случаются ни с того ни с сего. Иногда появляются предупреждающие знаки. Баловался наркотиками или алкоголем, воровал ценные вещи, выражал радость после недавнего приступа депрессии. Ты замечала что-нибудь подобное?

Я качаю головой.

— Я не тот человек, которому вы должны задавать эти вопросы. Да, мы с Микки оба были стипендиатами, но мы общались два раза в год из-за академических обязательств, и все. Он не… — Я барабаню пальцами по столу. — Доверял мне.

Детектив поджимает губы и снова вздыхает. Мы занимаемся этим уже некоторое время, и я сомневаюсь, что я первый — или последний — студент, который сядет в это кресло сегодня вечером.

— Хорошо, мисс Дэвис. Если вы вспомните что-то еще о Микки, даже если это покажется несущественным, пожалуйста, дайте мне знать. В противном случае, я свяжусь с вами, если у меня возникнут к вам дополнительные вопросы. Между тем, уже поздно. Я попрошу одного из моих офицеров сопроводить вас обратно в кампус в целости и сохранности.

Сегодня я не употребляла кофеина, но немного нервничаю, когда встаю, и она провожает меня до двери, похлопывая по спине и приказывая немного поспать.

Высокий усатый полицейский отвозит меня обратно в Западное крыло. Вокруг здания все еще толпятся несколько криминалистов, огораживая участки ярко-желтой лентой.

Но студентов нет.

Всех отправили по своим комнатам на остаток ночи в соответствии со срочным электронным письмом, отправленным из деканата, со ссылкой на «ужасный несчастный случай».

В общежитии мертвая тишина, когда я поднимаюсь по лестнице, моя комната такая же, какой я оставила ее этим утром — принадлежности для рисования разбросаны по моему дешевому сосновому столу, моя двуспальная кровать наполовину заправлена.

Я не утруждаю себя расхлебыванием всего этого бардака. Не сегодня.

Я сбрасываю туфли, забираюсь под темно-синее стеганое одеяло и закрываю глаза — что, оказывается, было ошибкой.

Потому что все, что я вижу, — это Микки.