Звонил коллега, старший лейтенант Писарский.

После формального приветствия он стал излагать:

- Мы получили отчет судебно-медицинской экспертизы.

- Ну и как? – сразу включилась в тему Мария.

- Совпадают, на девяносто пять процентов!

Райская почувствовала холодок.

− Мы уже получили ордер! Сейчас едем по адресу, да еще усиленные ОМОНом! Ты поняла? Если хочешь, подъезжай!

- Я сейчас буду, - пробормотала Мария, глядя на часы.

− Что мы ожидаем найти? – спросил коллега.

− Человека, потерявшего голос, - ответила Райская, вставая с кровати.

%%%

Увидев Марию, Писарский вскочил и пошел навстречу.

- Прибыла на экскурсию? - расплылся он в ухмылке, делая приглашающий жест рукой. – Никто не отзывался, так что нам пришлось силой вскрыть дверь.

Кивнул ему головой, Мария вместе с полицейскими тщательно обыскала дом, но ничего не нашла. Из ухоженной кухни не доносилось никаких остаточных запахов, как будто ее не использовали несколько дней. Спальня была в идеальном состоянии, как будто это был номер в отеле, который только что привели в порядок. То же самое можно сказать и о других комнатах: все было безупречно. Однако с первого момента, как она переступила порог этого дома, Райскую охватило примитивное, иррациональное чувство, которое она не могла истолковать: она ощущала искусственную атмосферу. Как будто под аккуратным внешним видом что-то зарождалось. Что-то грязное. Вокруг нее витало сильное ощущение насилия и смерти. Оно витало в воздухе, почти осязаемое. Как будто ледяной сквозняк проникал через разбитое окно, заставляя ее дрожать.

Она продолжала осматривать комнаты, словно в поисках отголосков того, что - она это отчетливо чувствовала - здесь произошло. Можно сказать, она подключила пресловутую женскую интуицию.

− Мы ничего не нашли. Мы можем идти? - спросил один из полицейских из коридора.

− Дайте мне еще несколько минут, - ответила Мария.

«Мы создаем то, что видим. Мы фильтруем реальность через наши надстройки, предубеждения и субъективные убеждения, и это мешает нам увидеть то, что мы ищем. Закрой глаза и открой сердце, Маша. В этой работе зрение не всегда играет в нашу пользу».

В памяти всплыли слова ее напарника Кротова. Когда в свое время он произнес их, Райская сказала ему, чтобы он шел к черту, отвергнув их как философскую чепуху. Однако теперь они казались ей гораздо более значимыми. Чувствуя себя идиоткой, она решила последовать совету партнера и, приоткрыв дверь спальни, сомкнула веки. Сильное чувство осквернения, которое она ощутила с первого мгновения, усилилось, словно концентрические круги насилия, распространившиеся по всему дому, исходили именно из этого места.

"Это случилось здесь", - прошептала она, пораженная тем, что услышала собственный голос.

Без всякой логической связи она протянула руку в перчатке к одной из аккуратно уложенных подушек на двуспальной кровати и приподняла ее.

− Господи... - пробормотала она, снова испуганно открывая глаза.

Под подушкой на виду лежала вставная челюсть.

Она была вся в крови.

Автор приостановил выкладку новых эпизодов