Я понимала, что этот разговор был чем-то большим, чем просто разговором между графиней и потенциальной рабыней-полукровкой.

— С мамой?

— Именно. Ты ведь знала, что она чистокровная эльфийка из павшего рода?

Я не знала, что общего между ними, но подозревала, что это могло быть чем-то серьёзным и, возможно, чем-то очень важным, раз графиня затронула тему принадлежности к некогда разорившемуся роду. И именно в этот момент я ещё острее начала ощущать подавленность роскошью покоев и великолепием одежды эльфийки. В ответ ей я лишь неуверенно кивнула, надеясь, что на меня не свалится неожиданно забытый долг родственников, которых я никогда в жизни не видела.

— Ты уже достаточно взрослая, посему не буду мучить тебя ожиданием, — пригубив из бокала эльфийка ледяным тоном добавила: — Ты находишься в доме своего настоящего отца.

— Моего отца? — переспросила я, а графиня кивнула в ответ и указала элегантным жестом на портрет на стене.

На нём был изображён мужчина в дорогой одежде, сидя в кресле. Длинные чёрные волосы, собранные в хвост, где лишь две пряди ниспадали на его выразительное лицо; острые уши, прямой нос, высокие скулы и острый подбородок. Художник передал все мельчайшие детали на холсте, демонстрируя, каким он видел графа, но в особенности выделялась маленькая родинка под правым глазом и глубоко лилового цвета глаза, скрывающиеся в тени под опущенными бровями.

— У тебя его глаза, Микаэла.

Определенно, я не смогла узнать мужчину с портрета, но не могла оторвать глаз от него.

— Нет… — прошептала я, сдерживая слезы обиды.

— Как бы сильно не расстраивал меня этот факт, но ты точная его копия… в женском обличие.

Губа моя дрожала, а острые ногти с силой впились мне в ладонь, так сильно я сжимала пальцы.

Я хотела закричать о том, что это всё ложь, но не смогла. Всё детство я задавалась вопросом: почему не похожа на мать и почему в своем отражении не вижу черт отца, тогда как Микарис сочетал в себе лишь самые лучшие черты обоих родителей, которых я знала.

— Но почему мама мне ничего не говорила об этом?

Зловещая улыбка расползлась на прекрасном лице.

— Потому что она не была глупа. Теперь это не имеет значения, — оставив перед собой бокал женщина продолжила: — Ты и твой брат остались совершенно одни в этом жестоком мире, так что решай сейчас свою и его судьбу…

Волчком уставилась на мадам: — Зачем вам это? Зачем вам приводить меня в этот дом?

— Потому как не придумала ничего получше. Видишь ли, мой сын… — я вспомнила лицо мальчика, навестившего меня недавно. — Моему Зарину грозит опасность и как бы бредово это не звучало, но только ты можешь обеспечить ему защиту. Временно, пока Зарин не излечится от недуга. Взамен, я обеспечу тебя всем необходимым. Образование, положение, еда, одежда, даже буду платить, но взамен ты будешь защищать то, что принадлежит Зарину, пока мы не вернемся обратно.

— Я не понимаю вас графиня…

— Надоедливые дальние родственники жаждущие отнять будущее моего единственного сына, пока он преодолевает черную полосу в жизни, утомляют и раздражают.

Я не сильна в аристократических войнах за положение и богатства, но могла примерно представить, о чем идет молва и в чем именно заключается проблема.

— Микаэль Лавантели… — продолжила дама. — Если с сегодняшнего дня ты станешь жить под именем Микаэля Лавантели, я обещаю, что с тобой и твоим младшим братом ничего не случится.

— Но… — собравшись с мыслями, я всё же смогла связать пару слов. — Я ведь просто уличная полукровка без образования и манер…

Холодно улыбнувшись, мадам вновь закачала головой.

— Пока что, но это исправимо, если будешь много учиться, чтобы все поверили в нашу ложь.

— И всё-таки, почему я должна носить мальчишеское имя? Ведь я...

— С сегодняшнего дня ты мальчик. Ты — внебрачный ребенок графа Лавантели, которого в скором признает графская семья.

— М-мальчик?

Не верила я своим ушам.

Чтобы остаться в этом доме, я должна притворяться мальчиком? Но зачем...

— Лишь мальчик может удержать настырность чистокровных эльфов, — будто прочитав мысли, ответила она: — Когда мы вернемся, ты и твой брат незаметно растворитесь, будто бы этого никогда не было. Я передам тебе права на владение небольшим особняком, заплачу золотом, а в придачу отдам двух горничных. Подумай... Не этого ли ты хотела, пока жила в маленькой холодной комнатке, а после — в мрачном и заплесневелом приюте?

Прошло примерно две недели после отъезда мадам Лины и её сына Зарина в горные долины.

Мне, как внебрачному ребёнку, мало что известно об истинном положении дел касаемо молодого господина, но одно я знала точно — Зарина увезли на лечение. Если бы была возможность, я, не задумываясь, отправилась бы с Микарисом вместе с ними, но моё место отныне здесь. Даже в своём юном возрасте я прекрасно понимала, что являюсь щитом для Зарина и его будущего.