- Я знаю, кто такая Селин Дион, - напомнил Гарри и на секунду поддался дурному влиянию Сириуса, который тщательно взращивал в крестнике своего закадычного друга Джеймса. – Хотя мне Абба как-то больше нравится, там девчонки пободрей. Я имею в виду, ты же мне сама говорила, что человеку заклинанием можно зрение исправить. С голосом тоже можно что-то сделать, наверно. И со слухом – хотя если ты не умеешь петь, это не значит, что у тебя его нет, это я тебе по себе говорю.
- Ты мне тогда так и не ответил, - напомнила Гермиона, словно цепляясь за старое – Гарри был какой-то непривычный, изменившийся за пару месяцев, которые она провела в борьбе с вокальными партиями: более взрослый, более самоуверенный – и такой же великодушный, ведь она только что объясняла ему, что она не слышит, как фальшивит. – Хочешь, я постараюсь выучить это заклинание, для зрения?
- Да нет, - улыбнулся Гарри. - Я привык уже, мне даже кажется, что без очков я смешно выглядеть буду. Ну вот смотри…
С этими словами Гарри снял очки и взглянул Гермионе прямо в глаза с милым близоруким прищуром.
- Ну что, смешной? – спросил Гарри, не замечая в полутемном коридоре, что Гермиона на него загляделась.
- Нет, - тихо ответила Гермиона, вдруг потеряв голос как на уроке маэстро Саладора, о котором она теперь напрочь забыла.
Одной из тайн магического мира было то, как Сириуса не выгнали из Азкабана за плохое поведение – впрочем, некоторые говорили, что именно это стоит за его так называемым побегом. Поэтому было неудивительно, что рыцарь на гиппогрифе посетил прекрасных французских дам и даже покатал нескольких из них под облаками – в том числе очаровательную Флер Делакур. Действовать Снейпу назло было для Сириуса настолько сильным инстинктом, что ни личина маэстро Саладора, ни тайна, в которой маэстро сохранял увлечение своей звездой, Снейпа от Сириуса не спасали.
В отличие от Сириуса, который так и остался самоуверенным веселым обалдуем, ощущавшим себя на двадцать и не томимым конфликтом между сердцем и преподавательскими обязанностями, Снейп вел осаду прекрасной француженки долго и методично, словно это была не девушка, а крепость Ля Рошель. Дополнительным препятствием, не осознаваемым Снейпом, было то, что Флер понимала природу его очарованности, относя ее на счет своих вейлочар, а вот внимание Сириуса ей льстило, потому что было натуральным и непосредственным.
Маэстро Саладор, певший ей арии и прожигавший ее взглядом черных глаз, казался Флер романтическим и печальным, и ей виделась в нем какая-то темная тайна, вероятно, связанная с неизвестным ей знаком змеиной кожи, кусок которой, вытатуированный на предплечье маэстро, Флер заметила однажды, когда маэстро, одетый в просторную белую рубашку, воздевал перед ней руки и глубоким баритоном выводил, что и после смерти он не обретет покой. А вот то, что наедине с ней, вынужденный говорить словами, а не песнями, маэстро оказывался немногословен и неловок, Флер нравилось куда меньше. Пусть даже Сириус тоже постоянно допускал неловкости и промашки, но он был при этом так весел и самоуверен, что сердиться на него не хотелось, хотя и замуж за него не хотелось тоже. Например, Сириус недавно в попытке быть галантным угостил Флер клубникой в шоколаде и шампанским, но все это прибыло с таким мрачным и презрительным домовиком, что Флер даже вздрогнула – и тут же начала смеяться.
- Святые угодники, полувейла! – воскликнул бесцеремонный домовик. – Небо хоть немного смиловалось над старым Кричером! Все лучше, чем грязнокровки и проклятые маглянки, которых молодой хозяин постоянно таскает в дом моей покойной госпожи, ох, если бы моя госпожа это видела, ох, что бы она сказала!
- Чего ж ты и теперь все портишь, ушастая ты харя? – весело ответил Сириус, ничуть не смутившись, и тут же наплел Флер, что в его доме собирается тайное общество, и дамы бывают там только по важным и секретным делам.
Разумеется, Флер Сириусу не поверила и, разумеется, она его после этого прогнала, чем и объяснялось то, что Сириус однажды объявился в коридоре у класса маэстро Саладора даже раньше, чем туда пришли хорошо заучившие расписание Гермионы Гарри и Рон.
- Вот, тоже поджидаю, - признал Сириус. – А вы кого? Что, вдвоем одну? Ну, молодежь, ну вы даете!
К счастью для Гарри и Рона, Гермиона в этот момент вышла из класса вместе с остальными, так что им двоим не пришлось услышать продолжение мыслей Сириуса, а вот Сириус своей дамы не дождался и решительно шагнул в класс, застав маэстро Саладора склонившимся над дамой сердца.
- Бью по тылам! – задорно провозгласил Сириус, даже не позаботившись вынуть палочку.
_______________________________________
Пользуясь случаем, автор поздравляет всех своих читателей, пампкинпайцев, гармонистов и просто хороших людей с наступающим Новым Годом и желает им, чтобы в наступающем году рядом с ними были настоящие друзья: неунывающие как Сириус, решительные как Гарри и верные как Гермиона.
** Отповедь легилименту принадлежит перу Саши Васильева из группы “Сплин”. Прослушать песню полностью и посмотреть на молодого Васильева можно здесь: https://youtu.be/_poaUvGyxXw
========== III ==========
О своем обещании найти заклинание, которое помогло бы Гермионе с пением, Гарри не забыл и теперь постоянно просиживал в библиотеке до тех пор, пока не приходило время встречать Гермиону с ее уроков у маэстро Саладора. Гарри порой и сам удивлялся как своему рвению, так и тому, что что-то в толстых магических фолиантах он уже начал понимать. А пуще него его рвению удивлялся Рон, который перед очередным походом Гарри в библиотеку издевательски предъявил ему сделанную домашку по трансфигурации.
- Вот, - заявил Рон, который все-таки чего-то от старших братьев набрался. – Видишь, у меня все сделано. Гермионки нет, так ты теперь за нее, правильно? Два сапога пара.
- Руки еще помой. И уши, - отругнулся Гарри, Сириус бы им гордился. – Мог бы и со мной сходить, вместе почитали бы.
- Э, нет, - не согласился Рон. – Ко мне брат приехал, мы идем слизеринцев бить. Дамблдор все равно последнее время не возражает, только приговаривает «если сам вам шпаги дал». Мне он никакой шпаги не давал, но вот мы кое-кому сегодня дадим.
Брат Чарли оказался действительно хорошим братом, он даже пришел вместе с Роном встречать Гермиону, чтобы Рона поменьше ругали за рваную мантию и фингал под глазом, и отозвал Гарри в сторону, рассказать ему о драконах, которых сам Чарли привез на Турнир для первого задания.
- Все равно все небось про них уже знают, - махнул рукой Чарли, когда Гарри удивился тому, что Чарли решил выдать такую тайну. – Там, понимаешь, нас на Слизерине встретили – мы шли вчетвером бить тех, кто нападает трое на одного, а против нас вышло чуть не двадцать человек. Мы, конечно, по тапкам, а они нам вслед хрень всякую кричат, про то, что Темный Лорд вернется и предатели крови умрут первыми. А у меня же детская травма, я вырос в первую войну. В общем, я вернулся на драконе и пояснил уж всему их змеиному факультету, что этой зверушкой мы будем делать дракарис всему, что шевелится. Темного Лорда развоплотим, всю шпану его выжжем, и их прихватим, если не уймутся – и пусть расскажут родителям, так даже лучше. Я же за этим пошел в голубые драконы, то есть в драконологи. Так-то я обычно далеко, но если будет худо – я прилечу, и не один.
Боевые действия между Гриффиндором и Хаффлпаффом закончились довольно быстро, когда при стычках в коридорах дошло до режущих заклинаний, а у МакГонагалл закончились места на отработках. Префекты и чемпионы обоих факультетов вместе с наиболее активными участниками драк с обеих сторон встретились вечером в дальнем коридоре, стоя в линию друг напротив друга, и говорили мало, поскольку уже поняли, что за свои слова нужно отвечать. Сходка порешила, что стороны в расчете, а мир лучше, чем война, и потому между двумя факультетами установилось хрупкое перемирие, которое держалось до тех пор, пока кто-нибудь не подерется по новому поводу или пока перемирие не станет крепким миром. Гарри об этом знал, и поэтому на следующий день после визита Чарли он подошел в библиотеке к Седрику, чтобы сказать ему о драконах.