Германия готовит к вводу Кильский канал. Соседние страны обеспокоены ростом военных расходов страны, особенно ассигнований на флот. Новым каналом теперь можно быстро перебрасывать военные корабли из Балтийского моря в Северное и обратно.

Закончив с новостями, я открыл конверт, что шериф взял с тела Джесса. Ну и что у нас тут? Какое-то письмо мелким почерком, фотокарточка. Разумеется, я сначала посмотрел на снимок. Молодая девушка с тонкими, классическими чертами лица, стоит в белом платье у мраморной лестницы какого-то особняка. Рука лежит на голове каменного льва. Высокая прическа, на точеной шее колье. Цвета волос и глаз не разобрать — фотография то черно-белая! Явно девушка из аристократической семьи.

Вчитался в письмо. Это была копия — портлендский адвокат сообщал в отделение агентства Пинкертона в Вайоминге, что в мае была похищена Маргарет Корбетт — единственная дочь покойного Арчибальда Корбетт, железнодорожного магната из Портленда. Мать — Изабелла Корбетт, умерла от чахотки в 1889-м. После смерти отца в апреле 1895-го Маргарет должна унаследовать 40% акций трансконтинентальной железной дороги, а также другие активы — доля в торговом порту Портленда, еще какие-то шахты и рудники. Общее состояние — больше пятнадцати миллионов долларов. Ого! Огромные деньги.

Её дядя, Родерик Корбетт, оспорил завещание, утверждая, что племянница «не способна управлять империей». Суды идут, адвокаты работают, переводят бумагу.

Девушка похищена десятого мая во время охоты в семейном поместье Флитвуд. Свидетели видели, как Маргарет ускакала в лес за раненым оленем — больше её не встречали. На опушке найдена порванная перчатка с монограммой «RK» — инициалами дяди. Родерик известен связями с бандой Чёрного Мэлдуна из Джексон Хоула.

На этом копия письма обрывалась, я заглянул в конверт. Там оказались тоненькие полоски телеграфной бумаги. Некто агент Уайт — мой тезка — сообщал Джесси, что пещеры возле горы Джексон Пик проверены, следов банды Чёрного Мэлдуна не найдено. Но агентству известно, что главарь имеет контакты в городе с судьей Дауни. Предлагалось установить за ним слежку.

Секретность — уровень бог. Что сделает телеграфист прочитав это сообщение? Разумеется, первым делом побежит к судье и продаст информацию. А может так и было задумано⁇ Тогда убийство Торнтона — это сигнал «пинкертонам». Тут что-то нечисто. И скоро их можно будет ждать в городе. Интересно, а какую награду предлагают за Маргарет? Явно не копеечная история.

Закончив с обедом и документами Торнтона, я пошел в конюшню, которая была на заднем дворе «Каньона грехов». Пора было познакомиться со своей лошадью. Ганфайтер-пешеход явно вызывал недоумение у окружающих, а значит, пора было садиться в седло.

Конюшня оказалась длинным сараем с прогнившей крышей, откуда торчали клочья соломы. Воздух был густ от запаха навоза, сена и лошадиного пота. В полумраке метались мухи, а из дальнего угла доносилось мерное пережевывание жвачки. Я остановился у входа, давая глазам привыкнуть.

— Кто тут? — раздался низкий голос, и из тени вышел высокий пожилой негр в грязной рубашке и залатанных холщовых штанах на лямках. Он был бос. Лицо его, покрытое морщинами глубокими, как трещины в высохшей земле, не выражало ни страха, ни интереса. Нижняя челюсть жила собственной жизнь — негр что-то жевал. Прямо как его подопечные.

— Пришел проведать свою лошадь, — сказал я, — Говорят, ее тут кормят.

Конюх кивнул, плюнув в солому пережеванный табак:

— Гнедая кобылка, да, да. Я ее переставил в дальнее стойло, сэр. Подальше от жеребца мистера Пестериуса.

Лошадь оказалась коричневой масти, с белой звездой на лбу. Поджарая, глаза горят упрямством. Когда я протянул руку, она фыркнула, отпрянув назад. Потом узнала, подошла, ткнулась в ладонь.

— Вот морковка, — усмехнулся конюх, подходя ближе и протягивая мне корнеплод. — Давно не выезжали ее, сэр.

— Дела были — коротко ответил я, скармливая морковку довольное лошади — А как зовут тебя?

— Знаем ваши дела — усмехнулся негр — Меня зовут Джозайя. Я вам говорил прошлый раз, но видать, вы позабыли.

Конюх открыл стойло, взял уздечку со стены, ловко набросил на морду кобылы. Та замотала головой, но старик придержал ее за гриву, зашептал что-то на ухо. Лошадь успокоилась, будто поняла каждое слово. Спокойно дала себя оседлать. Как же ее зовут? Я пригляделся к седлу. На нем было клеймо со словом Стар. Такая же надпись была выжжена на боку гнедой.