Агент замялся, поправил галстук.

— Хозяин хотел бы получить сорок пять тысяч долларов, сэр. Судно почти новое, вы же видите.

— Сорок пять? — Финнеган хмыкнул. — Да вы с ума сошли, Дженкинс! За пять лет эксплуатации? И с учетом срочной продажи? Максимум тридцать пять, и то — если паруса новые поставите.

Начался торг. Долгий, упорный. Дженкинс ссылался на отличное состояние, Финнеган — на возраст, срочность продажи и необходимость мелкого ремонта. Я больше молчал, наблюдая за этим спектаклем и делая вид, что сомневаюсь. Наконец, сошлись на сорока тысячах. Я достал чековую книжку. Мое сердце колотилось — первая крупная инвестиция. Первый шаг к Юкону.

Вернувшись в Портленд, я с головой ушел в дела. С помощью мистера Дэвиса и моего тезки, юриста Итона Стэмбрука,, которого порекомендовал Харгроув, мы быстро оформили все документы на покупку шхуны и ее регистрацию в судовом реестре на «Yukon Transport Trading Co.». Я официально стал судовладельцем. Ощущение было странное — смесь гордости и большой ответственности.

Следующим шагом был подбор экипажа. Нам нужны были палубные матросы, механики, два помощника капитана, кок. Найти людей, оказалось едва ли не сложнее, чем найти судно. Требовались не просто моряки, а люди особого склада — выносливые, надежные, готовые к трудностям и опасностям Севера. Финнеган взял эту задачу на себя. Мы разместили объявления в портовых конторах и пабах. В моем офисе потянулась вереница кандидатов.

Были там разные люди. Опытные матросы с просоленными лицами и татуировками на руках. Молодые парни, жаждущие приключений и заработка. Бывшие китобои, рыбаки, речники. Были и откровенные бродяги, пьяницы, искатели легкой наживы, которых Финнеган отсеивал одним своим пронзительным взглядом и матерным рыком.

Мы проводили собеседования вместе. Калеб задавал вопросы по морскому делу, проверял знание такелажа, навигации, устройства паровой машины. Я же больше смотрел на людей, пытался угадать их характер, понять, можно ли им доверять и не будут ли с ними проблем. Спрашивал, готовы ли они к долгому и опасному плаванию в суровых условиях, к тяжелой работе, к возможным встречам с… непредвиденными обстоятельствами. Некоторых это отпугивало. Те, кто оставались, смотрели с вызовом или с затаенной надеждой. К концу второй недели у нас был почти полный комплект — боцман, два помощника капитана, механик, кок и дюжина матросов. Оставалось найти еще несколько человек.

В один из таких дней, после очередного собеседования, когда последний кандидат ушел, я закрыл дверь кабинета на ключ и повернулся к Финнегану. Настало время для главного разговора.

— Калеб, — начал я, доставая из ящика стола подшивку старых газет, которые я взял в библиотеке Портленда пару недель назад. — Помнишь, я говорил, что у меня есть основания полагать, что на Севере скоро будет оживление?

Я разложил перед ним вырезки. Статьи о находках золота на реке Стьюарт еще в восьмидесятых. Более свежие — о золоте на реке Фортимайл.

— Это все старые новости, Итон, — капитан скептически посмотрел на пожелтевшие листы. — Мелкие россыпи. Старатели там копаются уже давно, но больших денег никто не видел.

— Именно, Калеб. Не видел. Пока. Но золото там есть. Много золота. И это только вопрос времени, когда найдут главное месторождение. Ту самую «материнскую жилу», о которой мечтают все старатели.

Я наклонился к нему, понизив голос.

— По моим сведениям… — я сделал таинственное лицо, — сейчас сразу несколько опытных партий идут по следам этого месторождения. Они уже близко. Очень близко. Скорее всего, этим летом, когда реки вскроются, они его найдут. И тогда начнется настоящая лихорадка. Тысячи людей ринутся на Юкон, Клондайк. Ты представляешь, что это будет?

Глаза капитана сузились. Он внимательно слушал.

— Это будет огромная лотерея, Калеб. И у нас есть шанс вытянуть счастливый билет. Даже не один. Почти все билеты в этой лотерее будут выигрышными, если правильно поставить.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не будем искать золото. Мы будем доставлять туда то, что будет дороже золота. Мы загрузим «Северную деву» под завязку разборной лесопилкой — там ведь леса полно, а доски будут нужны как воздух. Продовольствием длительного хранения — бобы, мука, сахар, консервы. Когда начнется лихорадка, цены на все это взлетят до небес. Голодные старатели будут готовы отдать самородок за мешок муки.

— Виски! — добавил Финнеган, его глаза загорелись азартом. — Они будут готовы убить за бутылку хорошего виски!

— Да даже обычное, в бочках сойдет. А еще… — я вспомнил свои недавние размышления, — разборные железные печки! Зимы там суровые, без печки — верная смерть. Мы привезем им тепло!