Шэнь Нун подарил миру чай

Есть китаецентрический подход. Его приверженцы считают, что у Китая свой путь, который нельзя мерить европейскими мерилами. Гораздо более правильно будет рассматривать китайскую мифологию с точки зрения цивилизационного подхода, то есть соотносить историю культуры государства с общечеловеческими принципами, которые характерны и для Азии, и для Европы, и для Америки.

Но хватит скучной теории. Добро пожаловать в красочный мир драконов, фениксов и гор.

Откуда взялся мир с точки зрения древних китайцев? Чтобы это понять, нужно осознать, что они воспринимают время совсем иначе, чем мы. Дело в том, что человека, который не понимает время, создание мира заботить не будет.

Как понимают время европейцы? Для нас это просто стрела, которая неумолимо движется из пункта А в пункт Б: она ведет от рождения к Богу. Такова христианская парадигма, и в ней живут даже те, кто в Бога не верит.

А что же китайцы? Они осознают время в качестве спирали. Касается это и буддистов, и даосистов. Человек находится в каком-то моменте, но двигаться может не только по спирали. Для буддиста это означает перерождение, для даоса – возможность выйти за пределы спирали и обрести вечную жизнь. Более того, именно так китайцы воспринимали время задолго до появления буддизма и даосизма. Это просто особенность цивилизаций, которым уже много тысяч лет. Что же это значит? С точки зрения китайцев мир был всегда и не нужно задумываться о моменте его создания. Он цикличен, но существует в двух ипостасях – порядок и Хаос. Просто они периодически сменяют друг друга. Но мифы о создании мира все равно есть.

Итак, в начале был Хаос. Почти такой же, как у древних греков. Но по мнению китайцев, у него было имя – Хуньдунь. Оно так и переводится – Хаос. Это забавный зверек с шестью крыльями и шестью ногами, у которого нет морды и органов чувств. Где он начинается и где заканчивается, сказать тоже нельзя. Больше всего он напоминал мешок. Такой вот недифференцированный Хаос, который жил в центре мира. Иногда его воспринимают как безликое зло, но это совсем не так.

Хуньдунь был существом самодостаточным и добродушным. И было у него два друга – Ху (внезапный) и Шу (быстрый). Оба они были владыками морей. Они часто проведывали Хуньдуня, он всегда оказывал самый радушный прием…

Пельмени в бульоне тоже называют хуньдунь

Но один раз владыки морей решили отблагодарить своего друга и сделать ему что-нибудь хорошее. По их мнению, существо, у которого нет слуха, зрения, обоняния и речи, не может жить полноценно и быть счастливым. Так почему бы не сделать в нашем друге семь отверстий? Шу и Ху раздобыли сверло и топор и направились в гости. Целый день они сверлили в Хуньдуне первую дырку, да так устали, что перенесли задачу на следующий день. Вся работа заняла у них семь дней, совсем как семь дней сотворения мира. Но чуда не случилось: на восьмой день Хуньдунь вскрикнул и умер. А уже из его тела получилась наша Вселенная. Впрочем, это миф самый архаичный, а более широкое распространение получила история о другом персонаже.

В Китае живет более полусотни народов. Но миф про Паньгу известен у всех. Все началось с яиц. Точнее, с одного яйца, на которое и была похожа наша Вселенная: белок, скорлупа и желток-сердцевина. И больше ничего. Не было звезд и солнца, не было растений, дня, ночи, холода, тепла. Только Хаос.

Вонг Ки. Паньгу. Гравюра. XVII в.

Неизвестно, когда в этом яйце среди Хаоса зародился первый человек. Звали его Паньгу. Рос он медленно, ведь спешить было некуда – он же первый человек. Прошло восемнадцать тысяч лет. Паньгу зевнул, открыл глаза, потянулся… И увяз в густой темноте яйца. Дышать было нечем, грудь его сильно сдавило. Он начал задыхаться.

Паньгу. Китайский сад в Монреале

«До чего отвратителен этот мир. Дайте мне пошевелиться!» – подумал Паньгу и попытался освободиться от оков этого Хаоса.

Он напрягся и стал биться изнутри. С каждым ударом яйцо сотрясалось. Белок поднялся вверх и превратился в воздух. Желток пролился вниз и превратился в твердую землю. Так появились понятия Инь и Ян, где Ян – это небо, а Инь – земля.