- Пожалуйста, - преспокойно ответил Радаган, - Те славные ребята, с которыми ты познакомилась в лесу, и были этими торговцами.

Я замерла, испытывая крайнюю досаду, грозящую обернуться слезами. Казалось бы, ну что тут такого удивительного? Могла бы и догадаться, кто прячется в лесу и хочет в обход хозяина отдать беглую рабыню в бордель. Но почему-то мне стало так обидно, потому что те, на кого я возлагала такие надежды, те, из-за кого я понеслась по лесу в ночь, оказались такими негодяями.

Нет, все, хватит. Пора признать, что мир - это помойная яма без морали и принципов и дядя единственный человек, который меня любил. И жить с этим.

Я посмотрела на его сына - он внимательно за мной наблюдал. Улыбка еще не сошла с его лица, но глаза утратили веселье. И снова он смотрел только в глаза.

В какую-то секунду мне захотелось сказать ему - не продавай меня! Не продавай меня никому! Я удержалась от слов, но желание остаться здесь не ушло. Я готова была делать все, работать, как рабыня, переехать в подвал и есть один раз в день, лишь бы остаться в его власти, во власти того, кому совершенно не нравлюсь, как женщина.

- Зачем ты трогала топор? - недовольно спросил Радаган, вырывая меня из пучины мыслей.

- Я вспоминала, как гард гордился им перед гостями, - чуть улыбнулась я, - Когда ты его привез, он сразу повесил его тут, чтобы всегда был перед глазами и придумывал любые поводы, чтобы затащить гостей сюда. Порой он сочинял смешные предлоги, а потом восклицал, стараясь, чтобы это выглядело так, словно он только что вспомнил: “Да, кстати, посмотрите, что сын выиграл в академии! Да, да, победил в поединке” и всем сразу становилось ясно, зачем он тащил их к себе в покои.

Я смотрела только на стену, вспоминая, поэтому была удивлена растерянным голосом:

- Отец? Гордился? Это ложь! - я перевела на него взгляд и снова удивилась, только теперь выражению его лица. Оно было злым и недоверчивым, только сейчас я не боялась его.

- Какой же мне смысл лгать? - вполне справедливо заметила я, - Да и неужели ты сам не знал этого, ведь отец очень тебя любил…

- Молчать! - рявкнул Радаган, - Не смей говорить об этом! Мне плевать зачем ты это делаешь, но я знаю, что ты врешь!

В очередной раз Сильвион впал в гнев, но во мне ничего не вызвал. Кроме изумления. Как он может так думать?

- Это так, Радаган, - мягко сказала я, - Можешь мне не верить, но гард любил тебя и очень сильно. Почему, как ты думаешь, в день твоего приезда на столе появлялись не прожаренные стейки, которые дядя терпеть не мог? А черные розы в вазах по всему дому, вместо его любимых, розовых? Почему на следующий день в доме появлялось множество гостей - твоих друзей, которых твой отец на дух не переносил? Того же Даниса, к примеру? Да почему, в конце концов, на стене его спальни висит этот топор? Он мог бы повесить его в гостиной зале и не таскать каждый раз сюда кучу народа. Нет, Радаган, он засыпал, глядя на него и вспоминая о тебе. Потому что любил тебя.

Я говорила все это, глядя в сторону, чтобы он не испепелял меня взглядом, но когда перевела глаза на него, то обнаружила, что вертикальные зрачки жадно впились в меня, а поза была напряженной, словно он готовился к прыжку. Словом, хозяин жадно ловил каждое слово своей рабыни.

- Этого не может быть, - сказал он с жаром человека, очень желающего, чтобы его убедили в обратном, - Он не любил мою мать. Всю свою жизнь он любил другую женщину.

Я этого не знала, поэтому ему снова достался удивленный взгляд.

- Да, Нея, он не любил гарду Сильвион, с чего бы ему любить ее сына? - ответил он на немой вопрос.

- ЕГО сына, Радаган. Я догадывалась, что он женился не по любви, потому что всегда заявлял всем соседям, желающим женить на тебе своих дочек, что ты сделаешь выбор сам и женишься по любви, - сказал я и поразилась еще сильнее, когда он резко приблизился, - Ты не знал об этом? - растерялась я, уверенная в обратном, - Не веришь мне - спроси кого угодно. Гарду Расфэнс, например, она несколько раз уговаривала дядю устроить твой брак с ее старшей дочерью, Мельдиной. Или гарда Дитра, который хотел того же самого для своей Сциллы, или… Да можно бесконечно перечислять! Ты знатен, богат и красив. Кто бы не пожелал составить такую выгодную партию?

Тут произошло нечто уж совсем неожиданное - Сильвион, горой возвышающийся надо мной, вдруг уселся рядом на пол и облокотился, как и я, о дядину кровать. Его близость не вызвала отвращения, поэтому я и не шевельнулась.

- Ты сказал… - осторожно начала я, опасаясь вызвать его гнев, - Он любил другую женщину?