Я все-таки разбудила в нем зверя. Он отпустил шею, но тут же схватил за плечи, надавив на них. По гнётом этих стальных клещей я вынуждена была сесть обратно в кресло и вжаться в спинку кресла.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - рычал он, - Не смей сравнивать мою мать с этими… безмозглыми существами!
- Ты ошибаешься, - выпалила я. Отступать было поздно, - Я не сравниваю твою мать с ними. Я сравниваю тебя с твоим отцом.
Гнев превратился в ярость, но безмолвную. Да и чтобы он мог сказать мне на это? Ничего, ровным счетом ничего плохого я не сказала, ни в чем не соврала.
- Моя мать, - дыша мне в лицо, сказал он. Голос стал глухим и постоянно срывался, видимо, он еле сдерживался, чтобы не свернуть мне шею, - была достойной женщиной. Достойной того, чтобы ее любили! Она! Была! Достойна! Этого!
Признаюсь, в какой-то момент мне даже стало как-то… жаль? Нет, Радаган не вызывал жалости. Но что-то похожее на сочувствие я испытала. Никогда не подозревала, что он так переживает по этому поводу.
- Я с этим не спорю, Радаган, - машинально смягчая голос, сказала я. Точно также делала, когда злился его отец. Правда он никогда не пытался при этом не то, чтобы придушить, но даже и повысить голос, - Но ты же прекрасно понимаешь, насколько порой любовь слепа и неблагодарна. Ты можешь быть самым лучшим человеком во Вселенной, но тот, кого любишь ты совсем необязательно полюбит в ответ. А можешь быть отпетым негодяем, но тебя полюбят. Мы не властны над своим сердцем. И ни твоя мама, ни дядя, ни ты и ни я никогда ничего не сможем с этим поделать.
Я говорила, наблюдая, как меняется его взгляд. Нет, злоба никуда не исчезла, но он слушал так, словно я открывала ему самую большую тайну Мироздания. Честно говоря, мне от этого было не по себе. Радаган был совершенно бесцеремонным и неуправляемым и никогда не подчинятся общим правилам - да, я это знала очень хорошо, слишком часто становилась свидетелем очередного письма из академии, в котором непременно сообщалось, что молодой гард что-то разгромил, кого-то избил или заявил какой-нибудь важной персоне о том, куда ей идти. Но сейчас, когда я зачитывала ему прописные истины, он смотрел с таким удивлением, словно я вдруг заговорила на языке Высших Сфер.
Он, наконец, отпустил мои плечи, которые уже ныли тупой болью от его огромных рук, и отошел к окну. Сейчас, как никогда в жизни он напомнил мне дядю. Он тоже подолгу стоял вот так у окна, сцепив за спиной руки, словно вспоминая что-то… Или кого-то.
- Ты знаешь, отчего умерла моя мать? - спросил он после долгого молчания.
- Нет, - ответила я. Почему-то я всегда на подсознательном уровне ощущала, что об этом лучше никого не спрашивать.
- От разрыва сердца.
Я не хотела смотреть на него. Несмотря на то, что сейчас он сильно напоминал мне дядю, это лишь делало утрату еще острее. Однако после такого отвела я, забыв обо всем, резко подняла голову.
- От… чего? Что произошло?
Он посмотрел на меня, как на идиотку. Я немного растерялась, но продолжала вопросительно смотреть. Все же как-то уж слишком неправдоподобно выглядит разрыв сердца от неразделенной любви. Это ж сколько бы тогда людей умирали ежедневно? Да Вселенная бы опустела за каких-нибудь полгода! Наверное, по моему лицу было легко понять, о чем я думаю, потому что Радаган вдруг усмехнулся.
- Что ты знаешь об ассах, Нея? - спросил он, неторопливо подходя к столику, на котором стоял графин с роктом - очень крепким спиртным напитком, который я однажды неосторожно попробовала и чуть не обожгла все горло. Даже дядя пил его крайне редко, только после какой-нибудь особенно дерзкой выходки сына в академии. А вот Радагал хлестал его за милую душу и не морщился.
- Нууу… - неуверенно протянула я, наблюдая, как длинные пальцы захватывают стакан, - То, что они якобы произошли от драконов…
Сильвион хмыкнул, но вовсе не презрительно, а скорее удивленно.
- Отец сказал?
- Нет, я прочитала. В детстве меня очень пугали твои глаза, - призналась я зачем-то.
Он снова ухмыльнулся и продолжил прерванную тему:
- Если ты читала, то должна знать, что драконы создают одну пару на всю жизнь. То же самое и с их потомками. Все чувства ассов обострены куда сильнее, чем у других рас. Именно поэтому браки с инопланетянами на Ассане так редки. Моя мать Нея, - он бросил взгляд на меня перед тем, как приблизиться и присесть на край стола, - Вышла замуж тоже по воле моего идиота-деда. Но она полюбила отца. А вот он нет, и она, конечно же, об этом знала. Я был тогда еще ребенком, но отлично помню, какое это вызывало у нее горе. Нет, Нея, она не плакала. Они никогда не плакала, - сказал он, хотя я и не подумала бы о таком спросить, - У нее были приступы гнева от того, что ничего не могла поделать с равнодушием мужа. И один такой приступ закончился трагически.