Ты был первым, кто показал мне этот мир. И первым, кто украл моё сердце. Почему я боялась тебе признаться? Точнее, рассказать, что ты сделал с моей жизнью. Прежде чем столкнуть меня в огонь.

Хотя я старалась не обижаться, ведь мы знали, что всё будет именно так.

А знаешь, я часто вспоминала те дни, когда мы сидели в твоём кабинете. Ты всегда был сосредоточен и часто забывал, что я находилась рядом. Солнечные лучи касались твоих плеч и волос, а теплый ветерок поднимал бумаги на столе. И когда они, наконец, улетали на пол, я бежала их собрать только для того… чтобы ты обратил на меня внимание.

Я не знаю, как у тебя хватило терпения не прибить меня.

Особенно в первые дни нашего знакомства. Но я благодарна, что ты стал тем, кто протянул мне руку, когда я была слаба. Когда все отвернулись.

Ты зажёг мой огонь! И мне не стыдно, что ты был южанином, а я твоим врагом с холодного севера.

Прости, что я не сразу всё поняла. Мой прекрасный мистер Андерсон.

Я научусь любить тебя в темноте. Ведь именно там я слышу твой голос и вижу твоё лицо.

Я любила приёмы гостей, званые ужины и придворные торжества. На этих встречах во мне просыпалась настоящая я, что блистала среди остальных дам и ловила взгляды мужчин. Это было чарующе – атмосфера веселья и празднества окутывала, словно теплый ветерок с юга.

В этот день отец устроил грандиозный приём, для которого слуги начали суетиться ещё неделю назад. Собралось много гостей, знакомые мне с детства. Только это не отнимало того факта, что перед ними я должна была выглядеть лучше всех.

Прихорашиваясь в своей комнате, я ждала, когда медленная Сойра закончит украшать мои волосы.

– Ты можешь быстрее? Друзья уже приехали, я не хочу заставлять их волноваться.

– Простите, госпожа, – извинилась она и, опустив голову, сделала шаг назад. – Все готово.

– Как я выгляжу?

– Вы прелестны, мисс, – проговорила моя служанка.

– Очень жаль, что Гарольд не приедет. Я мечтала отдать первый танец ему, – грустно сказала я, смотря в зеркало. – Что ж, может, прибудет кто-то достойнее? Красивее, богаче… Полно из-за него печалиться, Мари, – отмахнулась я.

– Вы правы, – прощебетала Сойра.

– Пусть объявят мой выход!

Мне нравились нежные и пылающие взгляды в мою сторону. Они доказывали, что я прекрасна. Мои золотистые волосы отлично сочетались со светлой кожей. Острые ключицы, полные губы, зелёные очи, стройность тела – во мне все было идеально. Я заслуживала только избранное и никак иначе.

– ..., молодая графиня, Мари Анабель Фитцджеральд.

Все гости поприветствовали меня громкими хлопками и вздохами. Я смотрела на них сверху вниз, представляя себя королевой – властной, справедливой и утонченной. Как же восхитительно было это чувство.

Легко прикоснувшись к перилам, я начала спускаться по лестнице. Вальяжность, прямая осанка и снисходительная улыбка – мои занятия для леди не прошли даром. Родители нанимали элитарных учителей, чтобы достойно подготовить свою дочь к светскому обществу.

– Мари, моя девочка, – подошёл отец, когда я преодолела ступеньки. – Идём, познакомлю тебя с уважаемыми людьми.

Скрипачи в черных костюмчиках и белых перчатках заиграли быстрый вальс, и я вприпрыжку ухватила папу за руку, радостно ответив:

– Конечно.

В округлом зале собралось много партнёров и соратников моей семьи. Поводом для вечера была отличная дата – пять лет с нашего заселения в поместье Риш-холл Эванс. Это здание считалось одним из самых дорогих в нашей стране. Оно принадлежало моему дедушке, который почти безвылазно провел здесь последние годы. А мы вдохнули жизнь в этот дом. Риш-холл Эванс был точно создан для торжеств и празднеств. Я ощущала себя счастливой в этих стенах.

­­– Мари Анабель! – восторженно произнес какой-то мужчина. – Неужели так выросли? Вас не узнать, озолотитесь.

Я недоуменно уставилась на незнакомого человека, даже не представляя, кто это мог быть.

– Ты не помнишь барона Шальто Вилларе? – оживился папа. – Мы гостили у него, когда тебе было одиннадцать. В Ольвенде.