- Да, девушка, мужчина прав, в салоне очень сильно пахнет. – Поддержала его дамочка с соседнего ряда.

- Ой, а у меня блузка потекла. – С места вскочила еще одна женщина в странно облипшей тело белой блузке и полезла к своему багажу.

- Я сейчас все узнаю. – Испуганная еще сильнее стюардесса убежала в сторону кабины пилотов.

Глеб вспомнил давнишние ролики из Японии, про якобы существовавшего микроба, поедающего пластик. Тогда началось нагнетание паники, а потом все резко стихло. Он отнесся к той истории, как к неудачному «пиар» проекту придумать новую эпидемию на пустом месте. Вспомнил трупы на итальянских улицах в ковид, падающих в обморок китайцев и решил, что это сочинение на ту же тему. Он был на сто процентов уверен, что никакой эпидемии пожирателя пластика не существует. Однако начавшееся представление в самолете слегка покачнуло эту уверенность.

Глеб бросил взгляд на священника. Тот наблюдал за пассажирами, что бормоча, спрятанными в бороду губами. Пришлось снять наушники, чтобы услышать, что именно он бормотал. Правый наушник выскользнул из пальцев, словно оказался в масле. Глеб поднял его с пола и рассмотрел на свет. Белая пластиковая поверхность блестела жирным блеском. Поднес к носу и ощутил тот самый запах растворителя. Брезгливо бросил его на откидной столик, как таракана. Батюшка заметил его поступок.

- Будь смиренным в трудный час. – Произнес он. – И покайся во всем, пока есть время.

- Да пошел ты, сказочник. – Не сдержался Глеб. – Сейчас все уладят.

Он не хотел верить в появление на борту самолета опасного микроба. Успокаивал себя мыслью, что это на самом деле пары какого-нибудь растворителя, типа легкоиспаряющегося дихлорэтана. Такое вещество точно могло не перенести изменений давления, если находилось в неподходящей упаковке.

После того, как ушла стюардесса, долго ничего не происходило. С пассажирских мест, то тут, то там, раздавались выкрики пассажиров, обнаруживших у себя изменения изделий, содержащих пластик.

- Телефон поплыл. – Услышал Глеб позади себя.

- У меня носки в ботинки стекают.

- Смотри, сиденье стало краситься, положи на него газетку.

Запах становился все удушливее, несмотря на шумящую на максимуме вентиляцию. Оба малыша принялись орать благим матом, надрывая себя и барабанные перепонки взведенных пассажиров. Глеб взял в руки скользкий наушник, протер его носовым платком и вставил в ухо. Включил громко музыку и откинулся на спинку. Он почувствовал, как паника стала закручивать и его в свой маховик неконтролируемых эмоций. Но даже через музыку он слышал, как нарастал ее накал.

Мужчина в синей майке побежал в сторону кабины пилота, поскользнулся и упал. Поднялся, держась за расшибленный лоб, и продолжил свой маршрут, но уже намного медленнее и прихрамывая. Батюшка что-то рассматривал в проходе, затем поднял ноги и рассмотрел подошву своих ботинок. Опустил ногу и поводил ею по полу. На нем остались темные следы. Глеб посмотрел на свои дорогущие ботинки, потер ими под собой. У него никаких следов на полу не осталось.

В ряду напротив женщина в прямом смысле сняла с себя остатки майки, липнущей к пальцам, и осталась в одном бюстгальтере. Мужчина, видимо ее супруг, достал сумку и передал ей. Сумка, видимо, тоже сделалась скользкой и марающейся. Он долго и брезгливо тер руки о салфетку.

- Уважаемые пассажиры! – Раздался из динамиков голос командира корабля. Глеб вынул наушники. – В связи с чрезвычайной обстановкой, возникшей на борту корабля, садиться будем в аэропорту ближайшего города. Огромная просьба, не создавать на борту панику. Самолет полностью исправен и нет никаких причин для беспокойства. Люди, подстрекающие к разжиганию паники, понесут административную либо уголовную ответственность.

Глебу показалось, что в голосе пилота звучала неуверенность. Он вывернулся, чтобы посмотреть на двигатель. Тот работал без видимых признаков неисправности.

- Ну, святой отец, теперь ваш черед просить у бога поддержку. – Обратился он к священнику.

- А что вдруг? Вы определитесь, верите в него или нет. Или вы в одночасье изменили свои взгляды.

- А вы что, жить не хотите?

- Хочу, но и умереть не боюсь. Знаете, есть такое понятие вера висельника. Это когда приговоренный к повешению человек, в страхе перед смертью, начинает истово верить в бога, надеясь на спасение. Это дешевая вера, суррогат, и богу она противна. А тот, кто знает, что бог везде и будет всегда, в жизни и после смерти, тому не так страшно, а может и интересно посмотреть, что там, на другой стороне. – Батюшка послюнявил палец, открыл книгу и погрузился в чтение.