Чтобы убедиться, что всё остальное тело не изменилось, Крис откинула одеяло и принялась медленно приподнимать край сорочки. Ноги как будто были такими же. Но когда она подняла рубашку выше колен, то обнаружила широкие ляжки. Не толстые, но и не такие стройные как у нее. Чьи? Чьи это ноги?!

Больше не в силах получать информацию по частям, Крис слетела с кровати и сдернула с себя чужую одежду. Она смотрела на свое обнаженное тело и не узнавала его. Широкие бедра и большая грудь. Господи, как она могла так сильно измениться всего за одну ночь?! Как всё вокруг могло так измениться?

Еще раз окинув обстановку в комнате беспомощным взглядом, ее глаза вдруг выхватили в зеркале на камине чье-то отражение. Сначала Крис замерла, а потом вновь боязливо вернулась к этому отражению. Когда ее взгляд встретился со взглядом в зеркале, она застыла. На нее смотрела та самая дурнушка с портрета. Удивительно, как точно художник передал ее внешность. Несмотря на весь испытываемый ужас, Крис сразу узнала девушку. Она подняла руки и прикрыла ладонями нижнюю часть лица. Когда отражение сделало тоже самое, сил вынести и осознать происходящее больше не было. Разум охватила полная паника. И итогом ее стал пронзительный крик.

Крис кричала так, как никогда в жизни не кричала. Она упала на колени и, прерываясь на рыдания, продолжила вопить.

- Кристина, что с тобой?! – неожиданно раздался за дверью женский голос.

Кто-то дергал за ручку, но дверь не поддавалась.

- Дочка, что случилось?! Открой мне!

Дочка?!

Крис замолчала. У нее не было матери. У нее, вообще, никого не было. Да что она удивляется?! Очевидно же, что она во сне. Или в кошмаре. Или в фильме ужасов. Или на другой планете. Нет, все таки это скорее похоже на сон. Она заснула, и теперь ей снится девушка с портрета. Крис принялась щипать себя и бить по щекам. Не помогло.

- Кристина! Да открой же ты наконец!

И тут до Крис дошло, что имя-то у нее осталось прежнее. Значит она точно спит. Вот только сон какой-то уж слишком реальный.

- Я сейчас позову Виктора и он выломает дверь! – не унималась женщина. – Но будет лучше, чтобы ты сама ее открыла. Ты же знаешь, что у нас нет денег на ее починку!

Причинять незнакомым людям неприятности Крис не хотела. Она схватила с пола сорочку и, быстро натягивая ее, хриплым голосом ответила:

- Сейчас открою.

Преодолевая слабость и дрожь в ногах, она дошла до двери и повернула ключ в замке. Тут же к ней бросилась незнакомая женщина. Или знакомая? Да ведь она видела ее на портрете!

Женщина обхватила ее лицо ладонями и заглянула в глаза.

- Слава богу, ты цела! Как же ты меня напугала. Ты что, мышь увидела? – «Здесь есть мыши?!» Крис попыталась посмотреть на пол, но женские руки не дали ей этого сделать. – Или тебе кошмар приснился?

Вот второе больше походило на правду.

- Кошмар, - отозвалась она слабым голосом.

- Какая же ты у меня впечатлительная, - с жалостью посмотрела на нее женщина, а потом притянула к себе и обняла. – Бедная, несчастная моя девочка.

Крис пришлось уткнуться в ее плечо и тоже обнять. Пока она еще плохо соображала, но четко уловила беспросветную жалость в голосе женщины. И ей показалось, что эта жалость была связана не столько с ее испугом, сколько с чем-то более значимым.

- Тебе лучше? – отстранилась женщина и снова посмотрела на нее. – Тебе больше не страшно?

- Со мной все в порядке.

Крис хотелось поскорее избавиться от женщины и остаться одной, а поэтому подкрепила свои слова кривой улыбкой.

- Вот и хорошо! Тогда переодевайся и спускайся в столовую. Отец с сестрой совсем скоро приедут. Надеюсь у них есть для нас хорошие новости.

Последние слова женщина произнесла уже на ходу, удаляясь вглубь дома.

Господи, у нее, новой-старой Кристины, еще имелись отец и сестра! Ну конечно, на портрете же было изображено четыре человека. И Крис даже знала, как они выглядели.

Если ей было суждено оказаться в теле чужого человека, ну почему она не могла оказаться на месте второй сестры?! Почему она дотронулась до портрета этой дурнушки, а нее той красавицы?! Как сказала Фиона? «Умрешь старой девой, без мужа и детей». И судя по всему, именно такая судьба ей тут уготована, если, конечно, она не вернется к себе.