— Там больше половины – твои ровесники, — на лету вырвалось у меня. Я жутко боялся, что молчание могло заставить Оливера уйти в себя. Надолго. Поэтому не боялся перебивать его. — Ну, может даже и за тридцаток, велика разница! Они не ходят кучками, когда «охотятся» на жертву. С двумя человеками ты точно справишься...

— Ты не понимаешь!!!

Роуд срывается на крик и ударяет кулаком по столу. Кровь приливает к его лицу. Он передумывает продолжать собственную мысль, плюхнувшись на табурет. Почему тот так внезапно разозлился? Мне даже стало смешно.

— Мне абсолютно без разницы что случится со мной или с тобой, а вот с Беллой...

— А что с ней может случиться, ведь...

— Алекс — кровопийца, — перебил меня Оливер, продолжая пялиться в одну точку. — Однажды я застал его за одним поганым дельцем - он избивал пацанчика лет десяти. Разговаривал с ним, как на равных. Потом я случайно узнал, что он часть Логова и меня просто перекосило всего тогда. Мы выгнали его, но... видимо Белла всегда была на его стороне. Теперь я убеждаюсь, что все то, сказанное им - правда, — вдруг он встал со стола и как-то истерично рассмеялся. — Ха, глядишь, сестрёнка тоже станет одной из этих...

И быстрыми шагами ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью, оставив меня наедине с кричащими мыслями.

Что-то внутри меня пропустило бешеный удар.

«Нужно поговорить с Трис».

Не думая, я выбежал на улицу, застав ее за вешаньем белья. Остановился и стал молча наблюдать за ней.

Когда она тянулась на носочках, чтобы достать до веревки, сквозь большой вырез в области подмышек я видел то, что не должен был, и, нехотя, отводил взгляд. С простынок стекали капли — выжимала плохо.

– Хэй! — заметила она меня. — Давно мы с тобой по-человечески не разговаривали. Как ты?

Посмотрев на меня и улыбнувшись, она продолжила суетливо закреплять прищепками белье.

Я засунул руки в карманы и как-то съёжившись, зашагал в ее сторону.

— Да, пойдёт, ты знаешь... я же не просто так пришёл..

— Ага, чего такое? — не отрываясь от дела, спросила она.

Я сглотнул, в карманах сжал руки в кулаки и спросил:

— Ты хочешь стать частью Логова?

Смотрел в землю, чтобы не видеть ее лица. Чтобы не разочароваться в ней ещё больше. Чтобы дальше думать, что живу в счастливой семье, состоящей из двух человек...

Слышу приближающиеся шаги, поднимаю голову. Она ошеломлена и... обескуражена? Хватается руками за голову и закусывает губу.

— Ну, не частью конечно же, — начинает она.

Чувствую, как всего меня начинает трясти.

— Почему? Почему ты никогда не рассказывала о подобном? Ты же сама говорила, что я тебя понимаю и прочее? Что ты творишь, Трис? Чего добиваешься?

— Ох-ох, это ты так считаешь! — уголки ее губ лукаво приподнялись. — Если услышишь мои мысли, тебя захочется бежать, дорогой мой. Думаешь, мне не хотелось кому-то высказаться? Алекс никогда меня не слушает и...

Я аккуратно дотронулся до ее локтя, в попытке ее утихомирить, да и себя за одно тоже.

— Ты можешь все рассказать мне, ты знаешь. Я хочу тебя понять. Правда.

Март - предвестник хорошего и запоминающегося. Месяц надежд и несбывшихся мечт. Я положил на тебя высокую ставку, надеюсь, ты не подведёшь меня своими выкидонами. «Надейся», — ухмыляется он и его шёпот смывает ветром.

Мы сели на холодную и влажную траву и она рассказала мне все. Такой правды я не ожидал. Волосы встали дыбом, а руки предательски затряслись.

Эта чертовка видела в Логове Неизвестности превосходство. Наслушалась от Алекса баек о том, как там никто ни в чем не нуждается, что Логово - лучшая версия Утопии для кровопийц, что Логово - то, к чему следует стремиться после Марса, что Логово - власть над низшими.

Я грустно усмехнулся.

Она восхищалась Алексом. Восхваляла его и чуть ли не обоготворяла. Он наобещал ей кучу всякого несусветного дерьма, в которое ни один нормальный человек никогда бы не поверил. Я видел эту искру в ее глазах, которая обескуражила меня окончательно. Слушал, с какой охотой и жалением она рассказывала этот бред и как все ее нутро рвалось туда. В Логово Неизвестности.

— Он сказал, что сводит меня туда, но я подумываю над тем, чтобы сделать ему сюрприз, — казалось, что темнеет в глазах и вся ее речь была для меня туманом. — Ты пойдешь со мной?

— Он сказал, что сводит меня туда, но я подумываю над тем, чтобы сделать ему сюрприз. Ты же пойдешь со мной?

Засмотрелся на гусеницу, которая жалкими попытками пыталась переползти с одной ветки на другую и, поняв, что в этой короткой «миниатюре» запечатлена вся моя жизнь, тяжело вздохнул. Мозг только сейчас переварил краем уха услышанные слова и стал истерично дергать «звоночек», чтобы я пришёл в себя.