Поднимаю руки и голову ввысь, открыв рот. Кружусь, с трудом вынимая ноги из тягучей глины. Когда осознаю, что я не чертов астронавт, у которого все в порядке с вестибулярным аппаратом, медленно прекращаю это занятие, вдоволь нарадовавшись, как кружится пространство вокруг меня, и, спустя десяток секунд, побежал вперед.

Волосы липли к лицу, подошва кроссовок почти отклеилась и хлюпала по лужам, а я все бежал, размахивая руками.

Несся в неизвестном направлении, пока не почувствовал, как безумно хочу жрать. То был непонятный адреналин, эйфория, хрен знает что, но я поймал кайф с этого мимолетного чувства.

Заметил, как в каком-то доме горит свет и стал ломиться в дверь. Незнакомый голос женщины боязливо спросил: "Кто это?", но я лишь усмехнулся.

— Я слышу детские голоса, открой по-хорошему и дай что-нибудь пожрать, или я прибью тебя и твоих детей нахер, — я буквально выплюнул последнее слово и страшно рыкнул, после чего услышал писк и плач детей.

Подождал минуту, две, потом направился в сторону окна и, убедившись, что там не было никаких решеток, вскрикнув, ударил кулаком.

Глупо. Рука теперь кровоточила и щипала. Надо было сразу действовать ногой.

После череды нескольких ударов, я ворвался вовнутрь и резко огляделся по сторонам.

Эта идиотина заслонила собой детей и стояла в углу, вся дрожа.

Я сжал руки в кулаки и огляделся.

Накрыт долбанный стол. Запах чего-то запеченного разрывает мой мозг на части.

Хотели наверно спокойно посидеть в кругу семьи, поговорить об успехах друг друга, о планах на будущее, вселить в каждого крупицу надежды, любви и радости.

"С тобой все хорошо, сынок?" — слышу мамин голос и хватаюсь за голову.

"Ден, с тобой все хорошо?"

— УЙДИ! УЙДИ! УЙДИ!

Схватил со стола кусок свежеиспеченного, еще горячего хлеба и кинулся вон из этого места, спрятав добычу за пазуху.

Господи, что со мной стало? Я действительно был готов наброситься на этих детей, которые чуть ли не обмочились от страха?! Я был готов разнести все там к чертям, лишь бы стало хорошо моей персоне?

Пугает то, что ответом на все эти вопросы является непоколебимое да. От этого бросает в дрожь.

***

Он слышит эти нетерпеливые удары в дверь. Надеется, что это она - та, которая перевернула его жизнь и заставила усомниться в теории вероятности. Верит, что это Беллатрис - единственный близкий человек, который остался в его жалкой жизни.

Не выпуская поило из рук, он несётся в сторону навязчивого звука.

— Иду! — каким-то не своим хриплым голосом произносит Оливер и распахивает дверь.

Черный непонятный силуэт предстал перед ним. Он весь трясся, едва стоял на месте и постоянно шмыгал носом.

Сверкнула молния и он, несомненно, узнал его.

— Ну здравствуй, Оливка.

Не церемонясь, он нагло прошел на порог и, вытерев о тряпку свою грязную обувь, зашагал в сторону кухни.

Роуд сделал глоток.

— Где она? — хрипло спросил он.

Он развернулся к нему лицом, с которого пропала ухмылка.

— Я пришел это у тебя спросить. Три дня она уже не показывается на назначенном месте и я...

— Ее тут тоже нет три дня... как и Люка тоже...

— Так значит она с ним...

— Я не знаю, Алекс. Я... я уже ничего не знаю.

Оливер устало плюхнулся на диван и сделал еще один глоток.

— Но знаешь, — продолжил он, потерев висок. — Это все твоя вина в любом случае. Она ненавидела тебя и даже умудрилась сбежать!

— Не, невозможно, — покачал головой парень. — Ложь. Исключено — мы удовлетворяли друг друга на все миллион усратых процентов.

Утконос задумчиво шагал по комнате и вдруг резко остановился.

— Разве что...

Он выхватил из рук Оливера бутылку, глотнул и направился к выходу.

— Разве что, что? — в недоумении встревожился Роуд.

— Разве что они не поперли в Логово...

***

Руки до сих пор дрожат, как бы я не старался сжать их в кулаки и потрясти. Ноги подкашиваются, а рот автоматически продолжает «глотать» воздух. Она умерла. Нет, не умерла, а погибла. Ее добили кровопийцы в Логове, а я лишь, можно сказать, наблюдал за этим. За медленным ее уничтожением.

Ждал, подсознательно зная, что она откинет копыта первой. И дождался...
Рад, подонок? Этого ты хотел?

Но что... что же делать теперь? Ох, да ты же не задумывался об этом, конечно же! Тебя волновало только здесь и сейчас - перетерпеть побои, чтобы они поскорее потеряли к тебе интерес и переключились на Трис - жертву, которая барахтается, сопротивляется и, о боги, воет.