Даже если все будет кончено, я буду бороться. Даже если не получится сбежать, я буду успокаивать себя, что хотя бы пыталась.

Вопли из соседних комнат не стихают. Они будто часть мéста бесконечных страданий людей. Стоит одному затихнуть, как второй уже успевает набрать в легкие воздуха, чтобы закричать снова.

Теперь-то я понимаю, почему его прозвали именно Логовом Неизвестности – никогда не знаешь, в какой момент худший кошмар воплотится в реальность.

Боже, повернуть бы время вспять...

Брезгливо дотронулась до вещицы. Местами она была липкая, грязная, у правой подмышки зияла дыра, а на середине живота блестело багровое пятно... Кровь мученика?

Здесь действительно холодно – все тело давно покрылось гусиной кожей, а ноги слегка дрожали. Пришлось напялить это дерьмо на себя. Явно не мой размер – подобие свитшота доходило чуть ли не до колен, руки вовсе пропали из поля зрения, утонув в рукавах. За то дрожь исчезла.

— О, нашёл! Лови! — парень замахнулся чем-то, я не успела среагировать, поэтому что-то твёрдое попало в плечо.

Я потёрла рукой задетое место и посмотрела вниз на причину боли в плече.

— Это яблоко? — негромко спросила я, поднимая его с пола.

— Конечно. Пить хочешь?

— И как мне все это понимать? — бездумно вырвалось у меня.

— Понимай, как хочешь, — сказал Волден, предлагая мутной воды. Стараясь ненароком не нагрубить, я отказалась. — С тобой был еще кто-то из знакомых?

Вопрос с подвохом.

— Нет, — соврала я. Не дай бог это убожество узнает о Томасе.

— Да что ты говоришь! — он ухмыльнулся, вновь подходя все ближе ко мне. — Даю вторую попытку.

Кровопийца присел на корточки, чтобы поравняться со мной и едва прикасался рукой, пока гладил указательным пальцем мою щеку.

Чтобы не выдать дрожащий голос, я сильно замотала головой.

— Ну зачем же врешь? — Волден причмокнул. — Делаешь только всем хуже. Знаешь что бывает, когда молодые парни случайно попадают сюда, м?

Его шепот казался слишком громким. Он отскакивал от стен и эхом возвращался вновь ко мне. Я вся дрожала от его манипуляторских приемов. Его близость и касания были противны до тошноты, а само упоминание о Томасе вообще выбивало меня из колеи. Не находила никаких слов – ни одна мысль не проскользнула в голове.

— Не знаешь, — за меня ответил он. — Слышишь эти крики? Они вполне могут принадлежать твоему брату. А ты представь, как он корчится. Как стонет и сплевывает сгусток крови. Знаешь, нет ничего хуже физической боли, может, он уже мечтает о скорой смерти?

— Хватит! — как же хотелось закрыть уши ватными тампонами, чтобы не слышать его лепета.

Сильно дернула завязанными руками – бессмысленно, лишь больше заныла кисть.

Его слова заставляли мой мозг рисовать в голове картинки и видеть Томаса, лежащего в луже собственной крови.

— Да, брат был со мной, доволен?! — замолчала, чтобы проглотить горькие слезы. — Это то, что ты хотел услышать?

Люк Волден ничего не ответил. Под мои всхлипывания и вздохи от барахтаний, он оттащил меня в самый дальний угол комнаты и привязал к деревянному шесту, совершенно ограничивая возможность действий.

— Я скоро вернусь, — бросил он и скрылся в тени.

Звон железной двери растворился так же быстро, как и появился.

Вот и осталась одна с непонятной бумажкой, прикрепленной прямо напротив моего лица. Будучи истощенной и уставшей, я облокотилась головой об плесневелую стенку и глаза автоматически забегали по строчкам:

" В душе моей потухла искра,
Рождаемая много лет.
Виной тому басы регистра,
Кто в обществе - приоритет.

Слова его всем очень лестны,
Но, стоит нрав его задеть,
Все нервы вскоре ваши треснут,
Никто не станет вас жалеть.

С проблемой этой я столкнулся,
Подростком будучи блатным,
В страданиях чуть не задохнулся,
Но вышел из воды сухим.

Совет покажется мой странным,
Подобных ссор чтоб избежать,
Рекомендую быть гуманным,
Вторую щёку подставлять.

В ответ на зло — добром вы отзовитесь,
Быть может, вам совсем не по душе,
Но вы со временем угомонитесь,
Забыв невзгоды, словно в мираже.

Мораль стиха понять не трудно,
Судьбу лишь стоит подождать,
Она направит вас в то судно,
Чей курс конечный — благодать.