Лицо не дрогнуло.

Люк как можно аккуратнее приподнял Томаса за плечи и перетащил на дырявое покрывало. После обернул его, как в кокон, и вынес за дверь, пока тот кряхтел и постанывал.

Осталось только захлопнуть эту железную махину и смотаться, пока никто не понял в чем подвох. Волден быстро глянул на еле двигающегося Томаса и вытер вспотевшие руки о футболку.

— Слушай, Люк, — окликнул его один, когда все уже было практически позади.

Он аж прикрыл глаза, чтобы спрятать свой страх. Сделал глубокий вдох, развернулся обратно и посмотрел на Кровопийц, приподнимая бровь в знак вопроса.

— Тебе Утконос привет передавал. Говорит, что от тебя давно ничего не слышал. Ты зайди к нему, что ли, лады?

Некая волна расслабления пронеслась по телу. Люк даже не побоялся усмехнуться! Мог и рассмеяться во весь голос, но сдержался.

— Конечно, — успокаивающе внушил им он. — Как только, так сразу побегу к нему, сверкая пятками.

Последние слова дались с трудом. Он готов был выплюнуть их прямо им в лицо, лишь бы больше не упоминали кличку этого подонка. Удивительно, но сарказма никто не заметил, Кровопийцы одобрительно кивнули и скрылись из виду.

Неужели получилось?

Часто говорят, что в пути туда и обратно, второе дается быстрее преодолеть по времени, но это не так. Мало того, что страх все равно не покидал его, так еще и тяжелая ноша заставляла его надрываться и тяжко дышать.

Долбанный маменькин откормленный сынок. Приходит, видимо, уставший после долгого рабочего дня, а его встречает целая семья у накрытого стола. Все подано на блюдечке с голубой каёмочкой. А в свободное время, наверно, они с сестрой дурачатся и играют в драку, где все заканчивается щекотками.

Шляпа ты, Томас. Чуть не угробил не только себя, но и частицу своей семьи – сестренку.

От его расхлябанности хотелось влепить оплеуху, накричать и пригрозить жизнью, лишь бы больше так не делал. Лишь бы включил свой мозг и стал обращать внимание на каждую мелочь.

— Ничего, Томми, — хрипло от усталости выдавил Люк, как будто успокаивал не брата маленькой, а самого себя. — Скоро опять будешь мальчиком на побегушках на своей работенке. Только потерпи еще немного, хорошо? Эта ночка была куда безумнее других, не считаешь?

Томас от его слов растянулся в страшной кровавой улыбке, или просто скривился от боли?

***

— А чего это ты тут делаешь, м?

Голос будто появился из-неоткуда. Я вздрогнула. Боялась повернуться и вновь увидеть это лицо. Боялась даже пошевелиться. Но его рука уже тянулась через меня к стенке, чтобы резко сорвать стих собственного производства. Я слышала, как он дышит мне в затылок, отчего еще больше сжалась.

— Никогда не рассматривай мои вещи и все, что с ними связано, — прошептал он. — Ты поняла?! — крик эхом разнесся по комнате, вызвав мурашки. В темноте казалось, что его глазные яблоки стали чёрного цвета.

Я молчала – это его разозлило.

Он ударил кулаком в стенку — прямо в то место, где висел стих.

— Я спросил: ты поняла или нет?

— Люк, хватит! — новый голос. Не мой и не Волдена – в комнате находился еще кто-то. Голос был хриплым и как будто искаженным, но до боли знакомым. — Не тебе орать на нее. Она и так натерпелась за сегодня.

Забыв все страхи, я оглянулась и ахнула. На полу лежал окровавленный Томас, укрытый в какую-то грязную тряпку. Чтобы видеть его приходилось выворачивать шею на сорок пять градусов – уже через минуту появился дискомфорт.

Разум словно отключился, контроль над действиями взяли эмоции.

Бездумно попыталась вырваться прямо к нему. Я хотела осмотреть все ранки и успокоить, после сказать, что папа привлечет всех знакомых, чтобы не начался гной, но забыла, что Волден связал меня, как подопытную крысу, да еще и так неудобно – ткнув лицом в свой долбанный стих. А потом еще и умудрился отчитать за то, что я, видите ли, прочитала его. Да больно надо это сопливое дерьмо Кровопийцы!

Терпение кончилось, хотелось только кричать.

— Развяжи меня, бессердечный ублюдок! — задергалась, как муха на стекле окна, которая ищет выход. — Долбанный психопат, тебе нравиться наблюдать, как я смотрю на мучения брата? Что-ж, поздравляю, ты добился своего, урод.

Люк отошел от Томаса, цокнул языком, покачал головой и присел на корточки – наши лица поравнялись. Я еле сдерживалась, готовая харкнуть в него. Он положил руку на мое плечо, смотря прямо в глаза. Открыл уже рот, готовый выплеснуть очередной манипуляторный приемчик, как Томас перебил его: