— Неудивительно, — ответила Сандра странным голосом.

Не успела Йенни обернуться, как почувствовала болезненный укол в шею. Она все же сумела повернуть голову, увидела почти вплотную перед собой лицо Сандры, а затем все вокруг потемнело.

Йенни открыла глаза. Все вокруг плыло, сливаясь в бесформенное нечто. И страшно болела голова. Постепенно стала возвращаться память. Йенни широко раскрыла глаза, так что муть немного разошлась, и предметы обрели какие-то очертания, хотя по-прежнему все выглядело размытым.

Она лежала на полу. В помещении, скрытом за шкафом.

Йенни попыталась подняться и поняла, что руки ее связаны за спиной. Голени тоже были стянуты веревкой.

— Очнулась, — услышала она голос Сандры.

Сандра. Это она ее… но…

— Что ты сделала?

Собственный голос показался ей чужим. Хриплым и невнятным. Йенни сумела принять сидячее положение, что оказалось непросто, поскольку веревка, стягивающая руки, вероятно, была где-то закреплена на манер собачьей цепи и не давала двигаться. В полной растерянности Йенни смотрела на Сандру и не могла подобрать объяснения тому, что произошло. Она же попала в эту проклятую комнату, чтобы уберечь Сандру от Флориана. Да, она опоздала, но ничего и не случилось. Наоборот. Сандра сумела обезвредить Флориана. Йенни никак не могла понять этого.

— Почему?

Сандра странно захихикала.

— Почему? А ты так и не поняла, маленькая, глупенькая Йенни? Тогда позволь тебе помочь…

Сандра сделала пару шагов и снова опустилась на пол, на том же самом месте, где она сидела, когда вошла Йенни.

— Это была я, глупенькая Йенни, а вовсе не Флориан. Томас, Анна, Йоханнес… все я. Так просто. Но если ты уже решила, что Флориан ни в чем не виноват, то снова ошибаешься.

Она опять истерически захихикала, но в следующую секунду лицо ее приняло суровое, зловещее выражение.

— Сандра, я… — начала Йенни.

Но та не дала ей сказать.

— Нет! И тебе не нужно больше звать меня Сандрой. Мое имя Катрин. Пришлось сменить имя и внести кое-какие изменения во внешность, чтобы он меня не узнал. Все-таки когда-то мы были вместе, хоть с тех пор и прошло немало времени.

Она повернулась к Флориану, посмотрела на него несколько секунд, после чего снова перевела взгляд на Йенни.

— Тогда его стараниями я едва не лишилась рассудка от страха. Он управлял моим телефоном и другими устройствами, он… — Сандра махнула рукой. — А, это все равно тебя не касается.

— А ты расскажи, — попросила Йенни в надежде выиграть время и, возможно, найти подход к Сандре-Катрин, которая, очевидно, совершенно потеряла рассудок.

— Нет! — ответила она, уперлась локтями в колени и спрятала лицо в ладонях. — А теперь помолчи, мне нужно подумать.

— Сандра… Катрин, прошу тебя, — взмолилась Йенни, но та уже не реагировала.

Она уткнулась лицом в ладони и игнорирует мольбы глупенькой Йенни. Уносится мыслями прочь и словно заново переживает каждую секунду… зал суда, оглашение приговора…

…она смотрит на судью и не верит своим ушам. По заключению эксперта, у нее шизофренический бред. Голоса в ее телефоне и смарт-колонке — лишь плод ее воображения. И они с Флорианом никогда не были вместе. Тому имеются доказательства. Все происходило в ее воображении. И это она преследовала его.

Катрин понимает, к чему все идет. Ей вменяют психическое расстройство. Это заговор против нее. Кто-то хочет убрать ее с пути, чтобы завладеть ее состоянием. Вот в чем дело.

— Может, вы были при этом? — кричит она судье. — Вы такой же преступник, как и все остальные в этом зале. Вы все хотите…

— Тишина, — громко произносит судья и смотрит на нее с укором.

Но на Катрин это не действует.

— Вы все здесь заодно, теперь мне все ясно. Но я не сумасшедшая. Я знаю, что слышала. И знаю, что мы были с ним вместе. Это он все подстроил. Но ему это не сойдет с рук, даже если вы его отпустите, потому что он заодно с вами. Нет, ему так просто не отделаться…

Ее грубо хватают и уводят прочь. Сознание меркнет.

Катрин приходит в себя уже в этой комнате без мебели, лежа на спине, на чем-то жестком. Руки и ноги пристегнуты ремнями. В какой-то момент приходит женщина в белом халате и сует ей в рот таблетки. Все вокруг плывет, и в глазах снова темнеет.

Неизвестно, сколько прошло времени. Она сидит на стуле перед окном и смотрит на стекло. Что за этим стеклом, ей тоже неизвестно. Взгляд рассеивается, не достигая окна, словно сбивается с пути и не находит обратной дороги.