— Это для последнего задания, — исправляюсь я, поскольку он прекрасно знает, что школа заканчивается через несколько недель.

Он неохотно кивает, давая указание водителю ехать в сторону «Стрэнда». Не отрывая глаз от часов, я слежу за секундами, которые проходят, пока мы пробираемся через адские пробки в центре города. Я стараюсь не думать о том, что мы едем по второй полосе, далеко от тротуара, где Мануэлло мог бы быстро остановиться, чтобы я могла выйти и вздохнуть спокойно. Или о том, что повсюду машины, в какофонии звуков они заглушают все, даже мой голос.

Вдруг у меня мелькает воспоминание, как я в панике выбираюсь из движущейся машины, в окружение других скоростных машин, брошенная на произвол судьбы.

Но как только я понимаю направление своих мыслей, я заставляю себя думать о чем-то другом, сжимаю руку и мысленно считаю до десяти.

Вроде как, это помогает. Немного.

И пока едем дальше, я пытаюсь думать о книгах, которые смогу просмотреть в «Стрэнде», поскольку знаю, что это может быть последний раз, когда я смогу это сделать до нашего отъезда в Европу.

Когда я уже буду замужем.

Я заглушаю и эту мысль.

У меня есть свобода еще немного, и это единственное, что имеет значение. Я знаю о своей судьбе с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы понимать, что такое брак, и тот факт, что я могу выбрать своего будущего мужа, означает, что меня ждет меньше ужаса.

Потому что альтернатива…

Дрожь охватывает меня, когда мои мысли забредают на эту территорию, и я уже чувствую, как тот маленький кусочек пищи возвращается обратно.

Впившись ногтями во внутреннюю поверхность ладоней, все тело напрягается, когда я сжимаю кулаки, а дыхание вырывается короткими, болезненными рывками.

Я уже чувствую, как бешено колотится мое сердце, как меня охватывает волна головокружения.

Я выбрала его. Я выбрала Энцо.

Продолжаю твердить себе это, поскольку это единственное, что дает мне ощущение контроля над собственной жизнью.

И пока контракт не подписан и чернила не высохли на свидетельстве о браке, я все еще свободна. Я всё еще… я.

Как только машина останавливается, Мануэльо поворачивается ко мне, выражение его лица мрачное.

— У тебя есть полчаса.

Прикусив губу, киваю.

Мне бы хотелось поспорить и сказать ему, что полчаса — это мало, но я понимаю, что находиться в книжном магазине, это достаточно экстравагантно.

При всей моей свободе передвигаться в кругах высшего общества, смешиваясь с богатыми и сверхбогатыми, мои передвижения довольно ограничены.

Вечеринка? Я должна присутствовать. Светский раут? Я должна присутствовать.

Потому что в нашем мире связи — это все. Образование? Не настолько. По крайней мере, в моем случае.

Мой отец — тот, кого я люблю называть лицемерным традиционным итальянцем. Для него женщина хороша лишь настолько, насколько она способна к деторождению, включая его нынешнюю жену — любовь всей его жизни. Единственное необходимое образование — это умение читать, писать и грамматически правильно вести беседу на нескольких языках. Достаточно, чтобы играть роль идеальной хозяйки, но недостаточно, чтобы проникнуться странными, просвещенными идеями.

Конечно, это не мешает ему использовать меня для достижения своих целей.

Вот уже несколько лет наша семья терпит финансовые убытки из-за непрекращающегося конфликта с другой итальянской семьей. Это побудило моего отца искать связи и потенциальных деловых партнеров за пределами нашей обычной сферы влияния. Поэтому он разработал план, как внедриться в высшее общество Манхэттена. И что может быть лучше, чем использовать меня?

Поэтому мое поступление в академию было лишь для статуса, поскольку мой отец знал, что там будут учиться и другие богатые дети, поэтому он хотел, чтобы у меня появились друзья в высшем свете. Что касается образования, которое я получаю в академии? Я посещаю только основные курсы, которые дают мне достаточно баллов для окончания учебы, но не для многого другого.

В мире, где прием в колледж ведется по принципу жесточайшей конкуренции, где студенты сломя головы, проходя курсы за курсами, лишь бы получить крошечное преимущество перед остальными, я просто неудачник. С моими достижениями единственной надеждой был бы муниципальный колледж. И хотя я бы с радостью согласилась, о нем не может быть и речи.

Я свободна и в то же время в ловушке. Худший из возможных парадоксов, потому что я чувствую вкус свободы, но обречена никогда не обрести ее по-настоящему.

Для девочек в моей семье даже окончание средней школы — это роскошь. Единственный доступный этап после этого — замужество.