— Лиам… Лиам… Просыпайся… Пора собираться, — над кроватью стояла уже нормальная сестра и тыкала пальцем в моё плечо.

— Мама уже вернулась? — спросил я первым делом.

— Да, вернулась. Она уже спит. Так что нужно постараться не шуметь.

Сонный, с красными глазами от пробуждения, я тихо поплёлся за Оливией к двери. Мы не раз выходили по ночам втайне от матери, поэтому у нас была чётко отработанная схема бесшумного выхода на улицу.

— Надо записку повесить на дверь, чтобы мама не переживала за нашу пропажу. Напишем, что пошли к твоему однокласснику с ночёвкой. Кто там у тебя есть?

— Можно написать, что к Игнату, например.

— Умгу-у-у…

— Слушай, а нас же не будет две ночи — эту и следующую. Не сходится. Надо обозначить время ухода, как будто мы утром ушли, — сообразил я.

— Точно! Так и напишем:

«Ушли с ночёвкой к однокласснику Лиама, которого зовут Игнат. Нас не будет только одну ночь. Сейчас — 7 часов утра.»

Оливия прикрепила кнопкой записку к двери нашей комнаты, и осторожно ступая по скрипучему полу, мы вышли на улицу.

Погода этой ночью была тёплой, но в то же время только что закончившийся дождь придавал воздуху некоторую свежесть. На хуторе стояла такая тишина, что можно было различить доносившиеся через окна кроткие разговоры наших соседей, которые делились друг с другом впечатлениями от сегодняшнего праздника.

К этому времени Мики уже стоял возле своего дома в полной готовности. Как только он увидел, что мы с Оливией вышли на улицу, то сразу начал махать нам руками. На его спине висел вместительный рюкзак с пустыми пакетами. Согласно нашего плана, все они должны будут наполниться сокровищами затопленного мегаполиса. Мики выглядел невыспавшимся, а его волосы торчали в разные стороны. Он всю дорогу то и дело пытался их пригладить наслюнявленной рукой, но шевелюра снова принимала свой первоначальный вид.

Подойдя ближе к нашей заброшке, мы сразу узнали Магну и Нильса в двух силуэтах, умостившихся на окне. Они сидели и наблюдали за тропой, болтая ногами и высматривая нас.

— Магна, ты что, покрасила волосы в зелёный цвет? — начала хихикать Оливия, когда мы подошли ближе к друзьям.

— Ага, — она повертела головой, показывая свою новую причёску со всех сторон. — И Нильса тоже покрасила.

— Не покрасила, а измазюкала, — недовольно буркнул Нильс, приподняв свою кепку.

— Ну так я тебе предлагала покраситься по-хорошему, а ты начал отпираться как ненормальный! Сам бы попробовал спящего покрасить!

— Чего это тебе вдруг понадобилось краситься в зелёный? — поинтересовалась Оливия.

— Ну а что? Я нашла после ярмарки пакетик с краской. Не пропадать же добру? Тем более зелёный — маскировочный цвет. Пригодится в походе.

Мы с ребятами очень часто ходили на поиски всяких вещей, потерянных торговцами во время ярмарки. Проводилась она каждую неделю, в четырёх километрах от нашего хутора. Там люди торговали всем, что только удавалось найти, смастерить, отремонтировать или вырастить. Подобные ярмарки проходили практически во всех районах мегаполиса. По обычным дням периферийцы продавали свои изделия и продукты прямо у себя дома, поэтому за каждой отдельной вещицей нужно было идти в какой-то конкретный хутор. А здесь — всё в одном месте, очень удобно.

Перекинувшись парой слов с друзьями, мы сразу отправились к остановке для поездов. Это был единственный наземный транспорт, благодаря которому можно было перемещаться на большие расстояния между районами периферии. Наш хутор, в этом отношении, имел очень выгодное расположение. Остановка находилась всего на расстоянии пяти километров, как раз неподалёку от того места, где проводилась ярмарка. Но так было далеко не везде. Жители некоторых отдалённых районов периферии отправлялись в походы на несколько дней, чтобы добраться до ближайшей станции.