Но хлопотное, да.

Следующей нашей остановкой стал кабинет Берга Нотана. Но и глава биржи не смог меня ничем порадовать.

— Установить личности убитых не удалось, — сообщил он, сразу же угадав причину моего появления. — Дом был снят более двух месяцев тому назад на имя торговца из Серого Берега. Но это пустышка. Торговец появился из неоткуда и исчез в никуда. Я инициировал проверку биржи Серого Берега, но быстрых результатов не будет.

Он не стал добавлять: «Да и будут ли они вообще?». Но это читалось между строк.

— Понятно, очередной тупик, — подвел я неутешительный итог.

Была надежда найти хоть какую-то ниточку и распутать если не весь клубок, то значительную его часть, порядком почистив сеть островитян в Вольной марке. Мне и без них проблем хватает. А с ними их число только множится — весь мой личный опыт говорит об этом. Но теперь эта надежда рухнула.

Покинув здание биржи, мы выбрались под лучи солнца. С каждым днем беспощадное светило набирало силу, возвещая о скором приходе настоящей жары.

— Смотри-ка, опять гости, — сказал Бахал, указав в небеса.

— Похоже, это по наши души, — пробормотал я, наблюдая за тем, как на посадку заходит небольшой дирижабль.

— Что значит по наши? — удивился он.

— Герб на дирижабле видишь? Из железной марки только по наши души и летают.

Признаться, одно время мне казалось, что у Железной марки вообще нет своего воздушного флота. Либо я ошибался, либо он настолько мал, что и вспоминать про него не стоит. Но большая голова белого вепря, нарисованная на оболочке, явственно указывает на принадлежность.

— Это-то понятно, но причем тут «мы», — возмущенно пояснил Бахал, картинно сделав шаг чуть в сторону. — Если по твою душу кто-то прилетел, то не нужно приплетать к этому меня.

— Нет, тебе решительно стоит прогуляться в пустошь, — вздохнул я. Его излишне хорошее настроение начинало утомлять — так и тянет испортить. — Завтра с утра бери пажей и погоняй их возле городских стен. Отработаете взаимодействие в составе двоек, троек и копья. Впрочем… — я обвел его фигуру критическим взглядом. — Цветное трико будет тебе к лицу.

— Эй, а зачем мне цветное трико?

— Планирую тебя повысить. Будешь не капитаном гвардии, а моим личным шутом.

— Тебе говорили, что ты мстительный ублюдок?

— И неоднократно. Но теперь я мстительный ублюдок с титулом маркграфа, — пригрозил я, но на Бахала это не подействовало.

— Ха, суть от этого не меняется.

Я все же не выдержал и улыбнулся. Иногда шутки Бахала раздражают, но одного у него не отнять, он умеет поднять настроение даже когда оно плещется возле дна.

Ни за что в этом не признаюсь, но приятно, что он не изменился и ведет себя, как и прежде, не заискивая перед моим новым титулом. Нельзя сказать, что Бахал такой один, но с другими я не столь часто общаюсь. Исключение разве что Раншил Толдокар, вот кому плевать на любые титулы, но у него в последнее время полно забот с нашими пажами.

Похоже, предательство Элле задело меня куда сильнее, чем я прежде думал. Даже не сам факт предательства, а то, что она работала именно на островитян. Еще немного, самую малость, и я начну ненавидеть наших островных «друзей» даже больше чем альвов.

И с Бринной нехорошо получилось. Есть в этом какая-то горькая ирония — та, кого мы изначально называли островитянкой, оказалась не той островитянкой, которая нам нужна.

Пока мы неспешно дошли до посадочной площадки, дирижабль причалил к мачте.

Я приготовился к худшему — к появлению железного маркграфа, но в этот раз, для разнообразия, это был не Александр Ранк, а всего лишь Суман Энно.

Бывший журналист, а ныне барон обзавелся строгой черной формой с серебряным шитьем, явственно указывающей на то, кому он служит. Притворство осталось в прошлом. Теперь он на своем законном месте.

И кто скажет, что это незаслуженно? Точно не я!

— Гарн, Бахал, — поприветствовал он нас. — Похоже, вас и на минуту нельзя одних оставить.

— Эй, не надо на меня наговаривать — это все наше новое Сиятельство, — тут же отрекся от меня Бахал.

— Он может, — согласился Энно.

— Эту шутку уже давно пора отнести в музей древностей, настолько она старая, — вздохнул я. — Ты прилетел, чтобы сообщить мне очевидное или все же маркграф Александр Ранк получил мою телеграмму?

— Одно другому не мешает. Но прибыл я, действительно, по поручению, Его Сиятельства. Он хочет сделать тебе предложение…

— От которого я не могу отказаться?

Суман улыбнулся краем губ, показывая, что оценил шутку.

— Можешь, но не станешь этого делать, — он сделал многозначительную паузу.