— Я не согласна. Очевидно, его умение стрелять из пистолета не лучше чем Ваше.

Слишком поздно она поняла, что этими словами оскорбила его, поэтому очень удивилась, когда он признался:

— Я не имею обыкновения участвовать в дуэлях.

— Очень плохо. Если бы у Вас было больше опыта, Вы могли бы спасти нас обоих от…

Она замолчала, не закончив фразу. Сказать ему, что она не желает этого брака — значит раскрыть слишком много. Но он и так обо всем догадался и сухо заметил:

— От нежеланного замужества?

Она могла бы соврать, но предпочла просто не отвечать. Клэр имела в виду, что хотела бы, чтобы в цель попал он, а не Франсуа. Это была правда, но не было смысла разъяснять это. Он собирался предположить худшее о ней, попросту проведя параллели. Она — Беранже, сестра человека, которого он трижды пытался убить.

Но Клэр не смогла держать в узде свое любопытство:

— Почему Вы не практиковались? Разве не было бы логичнее вначале попрактиковаться, а потом бросать вызов?

— Если присутствует гнев — здравому смыслу нет места.

Ну…возможно он в чём-то прав.

— А достаточно ли Вы взрослая, чтобы выходить замуж?

Такой неожиданный вопрос, заставил её снова посмотреть в его глаза. На миг в них появилась еле сдерживаемая ярость, она была в этом не уверена. Она пока что не могла разобраться в этом мужчине. Заметила лишь то, что он очень быстро раздражается, неосмотрителен, и он не поприветствовал её улыбкой. Возможно, виконт никогда не улыбается.

— Не думаю, что кого-то интересует, достаточно ли я взрослая. Уж точно не короля, который потребовал, чтобы наши семьи соединились посредством брака. Но не волнуйтесь восемнадцать мне уже исполнилось.

— И что же избалованная дочка графа Беранже, может знать о браке?

Она застыла лишь на мгновение:

— Я понимаю, чего от меня ждут.

— Понимаете? — переспросил он. — Очень в этом сомневаюсь. Вероятнее всего, в Вашей прелестной головке полно не верных представлений. Но как же может быть по-другому, если половина высшего света производит детей, даже не снимая ночных сорочек?

У неё от шока приоткрылся рот, но она спешно взяла себя в руки.

А потом он добавил:

— Подойдите ближе.

Клэр не двинулась с места. От кровати её отделяло не больше трёх шагов, она и так была слишком близко к нему. Они ещё не женаты! И она не станет ему наглядно показывать, что ей известно о семейной жизни…

— Уже сейчас Вы показали, что не знаете самое важное правило в браке. Или может Ваша матушка забыла упомянуть, что кроме всего прочего, Вы должны повиноваться своему мужу.

Она знала это правило, но также знала, что без взаимоуважения и преданности, брак, в конце концов, будет ненавистным для неё. Но чего он хочет? Убедиться, что она будет образцовой женой? Или убедить, что быть его образцовой женой ей будет не очень-то приятно?

Она сделала шаг вперед, пока он не повторил своё требование ещё раз. Он продолжал выжидающе смотреть на неё, и она поняла — он хочет, чтобы она подошла ещё ближе. Решай! Разоблачить его уловку? Поддаться на провокацию? Напомни ему… ох, нет, она должна выйти за него замуж, потому что в ином случае её семья потеряет свои земли и титул. Но и он должен жениться на ней по тем же причинам.

Клэр сделала шаг, и теперь бедром упиралась в край матраса. Его рука скользнула вокруг талии и вверх по её спине, когда он притянул её ближе. Это случилось так внезапно, что она едва не растянулась на его груди, но вовремя удержала себя, уперев одну руку об изголовье кровати над его плечом. Но он всё равно прижимал её ближе, и его руки были слишком сильными, чтобы она могла сопротивляться. Его губы завладел её губами, а сильная рука, обвивающая тонкий стан вокруг спины, удерживала на месте.

Он целовал её. Злость, которая присутствовала в этом поцелуем, сделала его страстным. Нет, он и был страстным. Он был просвещающим, обещанием того, что может произойти в этой постели, если он примет её. Обещание, что между ними не останется и клочка одежды, если он это сделает. Он — здоровый мужчина, который возьмет то, что захочет и когда он это захочет. Сердце бешено билось о грудную клетку. Новые ощущения атаковали её: его прикосновения, его дыхание. Она никак не могла дать ему отпор, вместо этого она почувствовала тягу к запретному.