Двери на резном балконе над входом в Королевскую башню распахнулись, и в окружении служек, несущих свет-кристаллы на специальных подставках, перед собравшимися предстал экзарх Юларии. По традиции, он должен был находиться выше всех, даже короля. Драгоценные камни на его бело-золотой митре искрились будто снег на кусачем морозе. Экзарх опирался на серебряный жезл, оплетенный кожаными ремешками. Его одеяния как у всех высших священнослужителей сочетали три цвета: черный, зеленый и белый. Черный символизировал веру в Хиемса, зеленый – в Аэстас, а белый – в Колума. Длинная борода экзарха была подвязана шелковым поясом. Когда голос богов обвел людей пристальным взглядом, закончились последние из звучавших шепотков. Ударив трижды концом жезла в пол, экзарх начал говорить. Несмотря на старость, он звучал громко и уверенно:
- Как ночь сменяет день, так и зиму сменяет весна. Как луну сменяет солнце, так и время Хиемса сменяет время Аэстас. Самая длинная ночь уже на пороге, и мы должны восславить Хиемса, одного из наших владык, чье могущество будет вечным и неоспоримым. Услышь нас, хозяин Подземных чертогов!
- Услышь! – присоединились к молитве гости.
- Пусть твой суд будет справедливым, пусть каждый должно будет взвешен со всеми своими грехами и благодеяниями. Достойных же пропусти в Небесный дворец брата твоего, милостивого Колума! На недостойных же обрушь свой гнев, и пусть вечность они искупают зло, что творили при жизни! Услышь нас, о справедливый Хиемс!
- Услышь! – вновь хором повторили люди. Дарлан заметил, как одна из пожилых дам неустанно осеняет себя всеми знаками то ли в страхе перед судом Хиемса, то ли в порыве искренней веры. Сам же монетчик, глядя на огонек своей свечи, думал только о Тристин. Если боги не ушли из мира, ее душа прошла испытание и уже восседает в прекрасных садах Колума. Если не ушли, конечно же. Иллюзионист, крепко сжимая свечу, неотрывно смотрел на Голоса богов. Интересно, о чьей несчастной душе думал он?
- Но время твое над землей заканчивается, - продолжал Экзарх, снова трижды ударив жезлом. – Приходит время Аэстас, возлюбленной сестры твоей, богини жизни! Пусть весна придет еще не скоро, но день станет длиннее уже завтра. Таково мироздание, так было, так есть и так будет вечно! Восславим Хиемса! Восславим его, ибо долгая ночь уже рядом.
- Восславим!
Служки, оберегающий свет-кристаллы, тонкими голосками запели гимн Хиемсу, наполняя пространство печальной мелодией. Некоторые дамы сразу же заплакали, даже леди Илерия пустила слезу, Дарлан видел ее неподалеку. Гости слегка покачивались, подстраиваясь под ритм юных голосов. Огоньки свечей красной кистью разрисовывали воздух. Песня все длилась и длилась, но с каждой минутой становилась все тише, пока, наконец, не иссякла, словно родник.
Молитва завершилась, и гости дружно задули свечи. Монахи, не двигавшиеся с места всю церемонию, ожили и вновь зашелестели черными сутанами, собирая уже не нужные свечи. Стало гораздо темнее. На небесах появились первые звезды, слишком слабые, чтоб побороться с мраком. Балкон, на котором стоял экзарх Юларии, был теперь самым ярким сгустком света, островком надежды посреди приближающейся зимней ночи. Когда служители Хиемса скрылись в башне, экзарх высоко поднял посох и возгласил:
- Свет да одолеет тьму! Жизнь да одолеет смерть!
Слова прозвучали, будто команда. Фаерщики, дождавшиеся момента, коснулись эфира, и гигантские кострища одновременно вспыхнули, обдав жаром уже порядком озябших гостей. Люди радостно закричали, принялись обниматься, словно вдруг одержали какую-то победу. Король Виоторд махнул распорядителю празднества, и тот подал сигнал музыкантам.
- Прошу гостей освободить место по центру двора! – крикнул церемониймейстер.
- Смотри, - сказал Таннет. – Экзарх не уходит. Чего это он?
- Говорят, браки, заключенные в великие праздники, счастливы. Наверное, принца обручат с его невестой прямо здесь, - предположил монетчик, и оказался прав.
Под громкие хлопки и крики, двери Королевской башни очередной раз отворились, и на Малый двор ступили наследник престола Юларии Хиреан и его избранница. Принц широко улыбался, глядя на приветствующих их гостей. Золотой обруч на его голове отражал бушующий по периметру огонь, герб государства на его камзоле почти сиял. Одна рука принца покоилась на рукояти церемониального меча, другая держала руку следующей королевы Юларии. Леди Висенна, старшая дочь второго по могуществу дома королевства, была не старше семнадцати. Хрупкая на вид, она, однако, держалась хорошо. На ее милом лице Дарлан не увидел волнения, присущего благородным дамам в час свадьбы. Висенна была в шикарном шелковом платье алого оттенка с длинным подолом, который поддерживали двое пажей.