- Ну, что вы имеете сказать по этому поводу, Николай Александрович? – обратился ко мне Купцов, не отводя взгляда от обнаженного трупа.

- По всей видимости, мы имеем дело с маньяком, Ваше высокородие.

- Полностью с вами согласен, голубчик, полностью. Придётся напрячь все силы для поимки этого ирода.

- И не таких ловили, – заключил я. – Рано или поздно, правосудие его настигнет.

Через примерно минуту, ни жив, ни мертв стоял перед нами швейцар, бравый, средних лет человек с жидкими бакенбардами.

- Когда ты увидел это? - показывая на труп, начал дознание следователь.

- Около трех часов ночи. Не спалось мне что-то. Вышел я на лестницу, как взглянул - аж волосы отовсюду поднялись. Хочу сотворить крестное знамение - не могу. Опомнился наконец, побежал к управляющему, к старшему дворнику.

- Скажи... Как тебя зовут, кстати?

- Осип я. Осип Лаврентьев.

- Так скажи - ка на милость, Лаврентьев, - продолжал следователь, - парадная дверь была заперта?

- Так точно, заперта.

– И ты никогда не видел этой дамы?

- Никогда, вот вам крест.

- Всех своих жильцов ты, конечно, хорошо знаешь?

- Помилуйте, ваше благородие, как не знать... Всех в лицо...

- Кто живет по этой лестнице?

Швейцар стал перечислять: генерал такой-то, граф такой-то, инженер такой-то...

- А свободная квартира есть? – вступил в разговор Купцов.

- Так точно. В бельэтаже.

- Дай мне ключ. Я хочу ее посмотреть... Я скоро вернусь, господа.

- На что вам пустая квартира, Фёдор Михайлович? - тихо спросил я.

- Просто так. Хочу полюбопытствовать, - уклончиво ответил Купцов и быстро поднялся по лестнице.

Ох уж эта его манера – держать в томном неведении даже доверенных лиц. Порой она раздражает меня до глубины души. Однако, со временем пришлось с этим свыкнуться.

Вдруг следователь обратился к швейцару:

- Скажи, что это у тебя с рукой? - Тот поглядел на свою руку и побледнел.

- Обрезал ее малость.

- Когда?

- Вчера-с.

- Чем?

- Ножом. Хлеб резал... нож сорвался.

Следователь многозначительно посмотрел на меня.

- Надо бы произвести у него обыск, Николай Александрович, - бросил следователь.

- Не вижу препятствий, – согласился я. - Любезный, будьте так добры, и отведите нас в свою комнату.

- Ваше благородие ... Господи, да неужто вы что худое про меня думаете по этому злодеянию?! Вот как перед Истинным...

- Не разговаривай! - грозно перебил Осипа следователь.

Мы с трудом вошли в небольшую швейцарскую. Вдруг Волохов, наступив, очевидно, на что-то, быстро нагнулся.

- Вот тебе и раз! Смотрите, господа! - В руке он держал кольцо с крупным бриллиантом.

- Это же что такое, любезный? А? - повернулся он к Осипу Лаврентьеву.

Швейцар стал белее полотна. Глаза широко раскрылись, и в них стоял непередаваемый ужас.

- Господи... Ей-богу... Что это... Не знаю... Наваждение...

- Нет, миленький, это не наваждение, а кольцо. Как оно могло к тебе попасть, а?! – с жаром вопрошал следователь.

- Не знаю, видит Бог, не знаю!

- Врешь! – не унимался тот.

- Что у вас происходит, господа? – вдруг раздался спокойный голос Купцова, что неожиданно возник прямо за моей спиной, от чего я, к своему стыду, даже слегка подпрыгнул. Сей факт, естественно, не ускользнул от острого взора статского советника, и он одарил меня доброй усмешкой.

- Не угодно ли, Фёдор Михайлович, - Волохов подал кольцо Купцову.

- Где вы нашли его?

- Так вот, прямо здесь и нашли, Ваше высокородие.

- Теперь, конечно, мы произведем тщательный обыск? – уточнил Купцов.

- О, разумеется, господа! - потер руки Волохов, не замечая язвительного тона статского советника.

Обыск начался. Купцов подошел к швейцару и пристально поглядел на него:

- Покажи руку.

Лаврентьев, как автомат, исполнил приказание.

- Николай Александрович, вы осмотрели его рану? Чем она нанесена? Ножом? А может быть, бритвой?

- Не могу знать, Фёдор Михайлович. Рана уже затянулась. Трудно сказать. Тут я бессилен.

- Конечно, ты не знаешь, как попало к тебе это кольцо, Лаврентьев? – продолжил допрос Купцов.

- Видит Бог, не знаю, Ваше высокородие. Не повинен я ни в чем худом.

- Ты спишь с открытой или закрытой дверью?

- На ключ не запираю.

- Отчего?

- Дабы скорей выйти на звонок, дверь парадную раскрыть.

Купцов что-то нацарапал в своём маленьком блокноте.

Обыск, конечно же, не дал никаких результатов. Но две грозные улики против швейцара были налицо: подозрительный порез и, главное, найденное в его каморке бриллиантовое кольцо.