Победа досталась тяжело. Но так ничему и не научила главнокомандующего.
Когда вести с полей достигли ушей Цезаря, он спросил:
- Так мы все-таки победили?
Ему ответили, что да. Тогда император фыркнул:
- Так чего вы тогда хотите, - и велел выдать полководцу вознаграждение.
Еще несколько побед одержал Августин благодаря бесстрашию своих солдат. И так случилось, что одна из битв оказалась не то чтобы решающей, а позволила крепко утвердиться войскам Римской Империи на галльской территории. За это главнокомандующий получил должность одного из военных советников Императора.
Прошло много лет с той поры. Императоры сменяли друг друга. Августин, состарившийся на только, что уже не мог передвигаться без помощи слуг, лежал в кровати и, как любой человек, предчувствующий Её приход, подводил итоги своей жизни:
«Был я и центурионом, и трибуном, и легатом, и советником. Был я военным. Одерживал победы и проигрывал. И что? И что осталось от меня потомкам? С какими словами будут они меня вспоминать? Будут ли гордиться? Много, много вопросов. Но и это не все. Что отличало меня от других военных?»
Мысли его прервала служанка, принесшая теплого молока. Августин принял посуду, сделал глоток и, поперхнувшись, закашлялся, глаза его застила влага… и он вспомнил…
Давным-давно гулял он по базарной площади. Солнце палило… три дороги… Сколько же всего произошло с той поры. Через месяц его выгнал хозяин, тогда в нем созрело решение записаться в легионеры, по дороге его ограбили и едва не убили. Как он всю осень залечивал раны. Но все же добился и стал легионером… а потом…
Но даже этот эпизод из его жизни не направил поток его размышлений в нужное русло, все он думал о том же: «Каким я был военным?»
МЫСЛИТЕЛЬ
Августин неспешно шагал в сторону базарной площади, где намечалась дискуссия, форум, беседа, да просто встреча с местными философами.
Течение его мыслей напоминало медленно текущие воды широкой реки – тихо, целеустремленно и бесповоротно.
Новая идея, к сегодняшнему дню уже окончательно обдуманная и принявшая форму теории, касалась новаторства в государственном устройстве. Автору она казалась правдивой, эффективной и даже эффектной.
«Несомненно, - думал он, - ее примут, согласятся. И обязательно влюбятся. Как же им не влюбиться, когда даже я без ума от этой идеи. Последуют аплодисменты, хвала. Но надо держаться, не поддаваться коварному испытанию медными трубами».
Хотя он и вышел пораньше, но благодаря своей неспешности немного опоздал. Старый Демоген, одетый в рубище, всем известный своей скандальной натурой и живущий в собачьей будке, как и на каждой встрече, лил из бездонного ушата своих познаний помои мыслей на молодого романтика Арикрида. Тот пытался парировать колкие остроты, но не вполне удачно. Спустя короткое время юноша, разобидевшись, гордо удалился. Как и всегда. Демоген же прятал тайну своей к нему неприязни в коварной улыбке и пламенном взоре, провожавшем фигуру оппонента.
Августин решил не затягивать:
- Добрый день! – он попал под перекрестный огонь взглядов отвлеченных от дискуссий, - Я пришел с новой идеей. Если вам интересно, предлагаю ее к обсуждению…
- Кратко основную линию, - томно, как-то нехотя, выплыл из пучины размышлений страдающий ожирением Анаксим.
- Клянусь вонючей собакой! – вскричал Демоген, - Если вести о чем-то речь, то охватывать в полной мере, рассматривать со всех углов! Выкладывай все до последней мысли!
- Теория моя касается государства. Если говорить точнее, то экономики и беспорядков…
- Интересно, как могут пересекаться два этих предмета? – спросил вынырнувший из-за плеча Анаксима Арикрид, но не для того, чтобы узнать ответ, а дабы объявить свое возвращение.
На него не обратил внимания даже Демоген. Все привыкли. На каждой встрече он уходил, поссорившись со стариком и, отойдя от рынка шагов пятьдесят, поворачивал назад.
- Соль в том, что полисы огромны. Как известно, чем больше корабль, тем наглее крысы. Невозможно контролировать все. Даже если сконцентрировать все силы на поддержании правопорядка, воровство и убийства никуда не денутся. Основная идея моего государственного устройства – это минимализм. Но, предупреждаю, если реализовывать идею, изменения будут, мягко говоря, кардинальными. Чтобы исключить, насколько возможно, преступность, необходимо создать маленькие городки, где каждый житель знал бы соседа в лицо…