— Я всё сказал, Хиль! Твои видения бывают обманчивы. Научись контролировать свой дар, — строго отчеканил Верховный Бог, сведя светлые брови у переносицы.

Он лениво подошёл к взволнованным брату и пристально посмотрел своими малахитовыми сверкающими глазами на него. Прищурившись, уголки его губ поднялись в надменной усмешке. Длинные пальцы потянулись к коротким пшеничным волосам. Поправляя выбившиеся пряди, Хорив отвернулся, продолжая речь:

— Твоё рвение прекрасно. Защитить слабых, никчёмных людишек, которые служат нам. Но ты всего лишь мальчишка. Не вмешивайся в дела взрослых! — громогласно произнес последнюю фразу и взял пожелтевший свиток с полки.

— Ты забываешься! Мы давно уже не дети! — взгляд Хиля застелила пелена злости, острые скулы стали выпирать ещё сильнее, так и норовя разорвать плоть. Но провидец пытался сохранить самообладание. — Ты - Бог равновесия, а Ильдра его нарушает, как никто другой.

Очередная попытка вразумить брата не увенчалась успехом. Хиль опустил потяжелевшую голову на грудь и тихо произнес.

— Не хочешь вмешиваться – отдай скрижали мне, — он предпринял последнюю попытку, чувствуя, как надежда безвозвратно ускользает. — Я найду помощника и остановлю её бесчинства.

— Хм… — Хорив задумчиво покрутил в руках бумагу и протянул её брату. — Даже интересно, что из этого получится…

Тьма накрыла помещение. Поглотила всё вокруг. Как нахлынувшее цунами, со всех сторон стирала возникшие преграды. Сквозь сумрак светились каменные массивные врата. Истошный крик женщины раздался в глубинах дремучего леса.

— Нееет! — кричала она в агонии и исчезала в ярком полупрозрачном проходе, разделяющем мир живых и мёртвых.

— Ильдра! Борись! — заточенный в красные путы эфира Видар пытался воспламенить свои оковы.

— Успокойся, глупец! Я вас предупреждал! — твердым голосом отрезал Хорив.

Он пытался запечатать врата в загробный мир, пока Хиль вычерчивал руны кинжалом на монолитных опорах.

Глаза Хадарайя Гортада были алые, будто кровь. Он удерживал Бога стихий на месте, хотя силы были неравны. Красные нити тянулись сквозь Синхр, принося фамильяра в жертву. Старания мага крови оказались тщетны, когда Видар издал оглушительный рык, высвободив языки горячего пламени…

Хьюберт медленно открыл глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд. Темноволосый жнец с любопытством смотрел на него с застывшей ухмылкой на губах.

— Что на этот раз? Снова та таинственная брюнетка? — поинтересовался Феликс, с долей иронии приподнимая бровь.

Отчего-то вопрос друга вызывал у Хью раздражение. Чрезмерный интерес к девушке, которую завеса показывала ему каждый раз, стоило лишь прикрыть глаза, настораживал и выводил из себя. Он и сам не понимал, почему видения обрушились столь внезапно и что они значили.

— Да ты никак влюбился, дружище! Вот Карлотт обрадуется этой новости! — засмеялся Феликс, но его янтарные глаза были пронизаны холодом.

Хью нахмурился, вспоминая хаотичные образы. Девушка с фарфоровой кожей и длинными смоляными волосами была эпицентром каждого видения. Сначала он разглядел аристократичные черты её лица. После увидел холодный огонь в кристально-голубых глазах, который разжег в сердце самого Хьюберта искры.

«Кто она? Почему я вижу её?», — крутились вопросы в голове юноши, но он не осмелился поделиться мыслями. Ему казалось, что если озвучить их, то связь с девушкой утратит силу. Завеса навсегда скроет её из виду, а он так и не узнает, кто она.

Но Феликс и сам догадался, что незнакомка прочно засела на подкорках сознания Хью. Всякий раз, когда он возвращался в реальность – выглядел потерянным и разочарованным. Так, словно не хотел с ней расставаться. Не хотел возвращаться в действительность.

— Прекрати, Фел. Я видел не её… На этот раз завеса показала мне Богов… — отрешенным голосом признался Хьюберт, уводя взгляд в сторону.

Мысли юноши против воли вернулись к последним видениям. Равнодушный Хорив, использующий младшего брата в собственных интересах. Хиль – юнец, переживающий за человечество и ведущий неравный бой с родными. Ильдра, обезумевшая от жажды Богиня мёртвых и безмерно любящий её Видар. А ещё маг – Ходарай Гортад, оставивший яркий след в истории.