Первый дротик ушел впустую. Я знал, что у шолков очень жесткая густая шерсть, которая при иных обстоятельствах отражает даже пули, но думал, что тяжелые бронебойные иглы с такого близкого расстояния все же пробьют ее. Увы, расчет не оправдался — дротик просто застрял в шерсти, едва оцарапав кожу, если вообще до нее достал. Под рычание взбешенного шолка я несколько секунд лихорадочно размышлял, что делать, а потом побежал.

Зверь был сильно ранен. То ли столкнулся на дороге с грузовозом, то ли в прыжке попал под винты воздушного тягача — все это я буду выяснять уже в присутствии хозяина. Сейчас же было важно лишь то, что зверь не мог двигаться быстро. Этим я и надеялся воспользоваться, припустив на всех парах к беспомощно волочащимся по земле задним лапам.

Шолк взревел, попытался изогнуться и достать меня огромными, размером с саблю, зубами, но вдруг дернулся, заскулил, как самая обыная дворняжка.

Эта секундная заминка и позволила мне подскочить к нему вплотную, сунуть дуло ружья под шерсть, уткнувшись прямо в кожу, и всадить дротик прямо в лапу. А потом сразу же еще один, и еще…

Огромный хвост врезался мне в грудь, вышибая дух даже сквозь защиту. Меня отшвырнуло далеко за фургон — я лишь услышал испуганный крик мальчишки. К счастью, кевларовый “скафандр” был рассчитан и не на такое. С трудом поднявшись на ноги, я доковылял до передней дверцы и успокоил парня:

— Все нормально. Теперь он уснет. Готовься записывать! — и снова побрел к слабеющему на глазах шолку.

Я вколол ему оставшиеся дротики и даже вытащил тот, что застрял в шерсти. И все равно все мои действия сопровождало глухое рычание и беспомощное щелкание челюстей. Дождавшись, когда шолк уронит голову на дорогу, я осторожно ухватился за широкий металлический ошейник на его шее и активировал один из многочисленных сигнальных чипов. Тот загорелся красным и выскочил из своего паза, оставаясь у меня в руке.

— Что ж, так даже проще, — пробормотал я и вернулся к фургону.

Мальчишка не был расстроен тем, что ему не пришлось ничего записывать. Затаив дыхание он следил, как я подсоединяю чип к видеофону и связываюсь с хозяином шолка по зашифрованному каналу связи.

Точнее, с хозяйкой. На вызов ответила миловидная блондинка лет двадцати пяти. Едва узнав о судьбе своего подопечного, она заплакала и попросила никуда не уезжать.

— Я буду через пять минут! — заверила она и не обманула.

Я не успел накормить мальчишку дежурным сэндвичем из холодильника фургона, как в небе появилась кавалькада черных флаеров. Услышав их, шолк попытался поднять голову.

Едва выскочив из приземлившегося флаера, блондинка кинулась обнимать шолка, пачкаясь в его крови, а тот надсадно скулил и старался махать огромным хвостом.

Понаблюдав за ними, я снял шлем и уже без страха вышел из фургона.

— Доктор, спасибо вам! — хозяйка подняла на меня заплаканное лицо. — Он вчера убежал, мы так боялись, что его убьют!

— Не зря боялись, — я окинул взглядом гигантское тело, прикидывая, сколько костей сломано. — Его нужно отвезти в стационар.

— За расходы не волнуйтесь! — почти радостно заверила хозяйка. — Делайте, что нужно. Вылечите его!

— Вылечим, — я протянул ей визитку. — Доставьте зверя по этому адресу, а я поеду вперед и все приготовлю.

Хозяйка кивнула и немедленно начала раздавать приказы своим людям. Я же вернулся в машину и посмотрел на мальчика.

— Можно с вами? — быстро спросил тот.

— Когда тебе нужно быть дома, парень? — поколебавшись, уточнил я.

Мальчишка почему-то насупился.

— В девять, — буркнул он.

Я взвесил все за и против и завел мотор.

— Ладно, поехали, — решил со вздохом. — Вечером вызову тебе такси.

— Спасибо! — пацан просиял. Он несколько минут сидел словно на иголках, кажется, желая что-то сказать, и наконец не выдержал: — Только я не мальчик!

— Вот как? — я удивленно оглядел короткие светлые волосы, самые обычные джинсы и синюю футболку на худощавой фигуре. — Ну извини.

— Ничего, — девчушка улыбнулась и покачала ногами, а я наконец заметил на ней сандалики с цветочками. — Но мы же вылечим эту собачку?

Рассмеявшись от такой непосредственности, я прибавил газу.

— С твоей помощью — обязательно вылечим! — ответил с улыбкой и рассмеялся снова, когда девочка очень серьезно кивнула.

— Шума, ты кормила корлобуса?

— Да, Док!

Я заглянул в морозилку и убедился, что приготовленные пациенту рыбьи головы исчезли. Шумелка суетилась у плиты и, кажется, пыталась что-то испечь.

— Снова экспериментируешь? — поинтересовался я, осторожно заглядывая ей за плечо.