Раздался еще один раскатистый удар. Он был особенно мощным и продолжительным. А за ним хлынул стеной ливень. На пороге появился Чик, в глазах у него плескался ужас. Он медленно и осторожно пробрался между ногами Кузьмича и стулом, влез под стол и громко задышал. На пол закапала слюна, обещая через пару минут превратиться в приличную лужицу.

– А чего он назад примчался? – опять не понял действий пса Кирилл.

– Наверное, решил, что бояться в компании удобнее, – пожала плечами хозяйка и отправилась в ванную за тряпкой.

Пока брат наливал всем чай, Кира закрыла окно на кухне и пошла проверить, все ли в порядке в комнате. Вернувшись, она услышала странный звук, как будто кто-то слегка хлопает рукой по картонной коробке.

– Что это такое? – тоже обратил внимание Кузьмич, вертя головой в разные стороны.

Кира постояла, прислушиваясь, откуда идет звук. Поняв, что источник находится под столом, она нагнулась и посмотрела на пса. Тот сидел абсолютно прямо и неподвижно с выпученными от ужаса глазами. Только иногда его грудная клетка делала толчок, и раздавался этот тихий звук.

– Это Чик икает, – рассмеялась она.

– Собаки умеют икать? – удивился приятель.

– Конечно. И чихать, и икать, и кашлять. Все, как у людей.

– А икает он почему? Из-за сухого корма? – поинтересовался брат. – Говорил же я тебе, корми его нормально, а не этими коричневыми камушками.

– Нет. От страха.

– Так успокой его.

– Нельзя, он не ребенок.

– В смысле? – не понял Кирилл.

– Это детей можно успокоить, погладив по голове и сказав что-то ласковое и утешительное. Для собак все наоборот, это закрепление поведения. Если я его сейчас приласкаю, значит, это правильно, так и надо всегда делать.

– Так что, сидеть и смотреть, как пес умирает от страха?

– Фактически да. Для него я – вожак. Вожак не боится и ведет себя спокойно. Это для него пример. Со временем станет меньше бояться.

– Или не станет.

– Возможно. Но это уже его проблема.

– Садистка! – брат ехидно подмигнул. – Я всегда говорил, женщины с желтыми глазами…

– Они у меня ореховые, – Кира заняла воинственную позу.

– Нет, желтые. Как у дворовой кошки. Зюзя, не спорь со мной. Я старше, мне виднее.

– Еще раз назовешь меня Зюзей, придушу! – тонкие Кирины пальчики хищно потянулись к шее брата. – Вообще не понимаю, как ты, Фофа, из всего Тургенева мог выкопать это дурацкое прозвище, да еще и переврать?

– А в чем дело? Откуда столько негатива? Посмотри на себя. Какая ты Кира? Ты же Зюзя чистой масти, – губы Кирилла растянулись в улыбке еще шире, такая реакция его всегда забавляла.

Подобные подколки были частью культурной программы во время сборищ на кухне. А сборища были постоянными, потому что кайф от них ловили все. Обычный формат – взять какую-нибудь абсурдную или туманную на первый взгляд историю, препарировать ее и найти логичное объяснение событиям. Это намного увлекательней, чем тупо упираться в телевизор. И неважно, касалось ли дело их общих знакомых, соседей или каких-то медийных личностей. Главное, найти повод размять мозги.

Но в этот день настроение Киры не располагало к острословию. Чтобы сменить тему, она нырнула в холодильник и достала несколько небольших стеклянных баночек с яркими этикетками. Поставив их на стол, бросила еще пачку мацы и столовые ножи. Кирилл взял одну из них и прочитал: «Паштет из мяса дикобраза», на второй было написано: «Паштет из мяса бобра с морковью». Остальные он и рассматривать не захотел.

– А из утиной или гусиной печенки не было? На худой конец, из индейки, – с грустью поинтересовался он.

– Закончились. Скажи спасибо, что не из опоссума.

– Кира, ну зачем этот гастрономический экстрим?! Сколько раз просил, купи просто пряники или вафли.

– Пряники и вафли, а также пастилу и шоколадные конфеты ты можешь поесть и дома. Это же так скучно и примитивно.

– Зато вкусно.

– Убогий, в общем, элемент, – процитировала Кира строчку из песни любимого барда.

– Вырываешь из контекста, – не согласился с таким определением Кирилл.

– Ну, ты понял, что я хотела сказать. Сколько раз тебе объяснять? Я пытаюсь расширить гастрономические горизонты, а не питаться этим постоянно. Неужели не интересно попробовать что-то новое? Посмотри на Кузьмича, сидит и уплетает молча. Налетай, а то тебе вообще ничего не останется.

Кузьмич действительно ел, как через себя бросал. Видимо, делал он это совершенно механически, потому что был занят увлекательнейшим занятием – изучал содержимое своих карманов. На стол один за другим легли – резец от штихеля, здоровенный ржавый саморез, маленький кусочек синей кожи, монетка какой-то неизвестной страны, половинка ракушки морского гребешка, оранжевая канцелярская резинка, дисконтная карта давно не существующего магазина, колпачок от шариковой ручки и сувенирный значок с надписью «Свердловск».