***
Несколько дней Кейтлин посвятила тому, чтобы закончить работу, систематизировать собранный материал.
Ромашки на столе по-прежнему появлялись каждое утро. Маленькие солнышки в обрамлении белоснежных лепестков, настоящее чудо в конце октября.
Дэвид не давал о себе знать. Кейтлин успела поймать себя на мысли, что соскучилась. Была ли причиной того внезапно вспыхнувшая симпатия или загадки, окружавшие его личность, неизвестно. Это было так непохоже на нее, факт оставался фактом: малознакомый мужчина успел заинтересовать ее.
– Дэвид, – позвала она негромко. – Ты здесь?
Девушка подошла к зеркалу, повторила вопрос, но не услышала ответ. Коснулась рукой холодной поверхности стекла.
– Ну, наконец-то! – услышала она знакомый насмешливый голос и против воли улыбнулась.
Вечер пролетел незаметно. Кейтлин заварила чай, подвинула большое кресло так, чтобы оно оказалось напротив зеркала, закуталась в плед. С новым знакомый они говорили о погоде и истории, о путешествиях и открытиях, о науке, культуре, политике. Мужчина задавал множество вопросов, живо интересуясь всем, что только знала девушка. Чем-то восхищался, но больше удивлялся произошедшим в мире изменениям. О себе почти ничего не говорил, и Кейтлин не выдержала, спросила:
– Кто ты?
– Я? – переспросил Дэвид и задумался. – Человек, мужчина…
– Имя Дэвида Аерина О'Коннела тебе о чем-то говорит?
– Что?.. Откуда?...
Бессвязные фразы, вопросы, которые он, казалось, задавал самому себе, напугали Кейтлин, но убили в собственной правоте. Она была близка к разгадке: Дэвид точно знал что-то о пропавшие ребенке. Только сам он исчез, и не отозвался, когда она позвала его вновь.
***
– Кей, ты спишь?
– Нет, а ты?
– Я? Я, кажется, совсем разучился спать. Тебе все еще интересна та история?
Кейтлин встала, зевнула, прикрыв рот рукой, посмотрела на часы. Три часа ночи – прекрасное время для беседы.
Девушка завернулась в одеяло, босиком прошлась по холодному полу, села в кресло. Подавив новый зевок, сказала:
– Я слушаю и даже постараюсь не уснуть.
– Хорошо, ты будешь первой, кому я расскажу об этом. Надеюсь, после не решишь, что мое место в желтом доме.
– Я несколько дней разговариваю с призраком, так что будем лечиться вместе, – попыталась пошутить Кейтлин.
Дэвид даже не попытался улыбнуться. Встал, прошелся по комнате, оперся о спинку кресла и начал свой рассказ.
Будучи ребенком, он частенько сбегал из дома. Зеленые холмы манили его. Здесь он чувствовал себя иначе – умнее, значимее, сильнее.
Однажды голос, прекраснее которого он не слышал в жизни, позвал его к озеру. Дурная слава закрепилась за ним, но вряд ли могла напугать любознательного мальчика. Он смело шагнул вперед, принял протянутую руку и погрузился в воду. Не намок, вышел сухим и оказался в густом лиственном лесу. Здесь было тепло и удивительно спокойно, хотя все дышало жизнью. Порхали бабочки. Слышались песни райских птиц. Паслись, не таясь, благородные олени.
– Идем, мой мальчик, – произнесла женщина, что держала его за руку. – Я покажу тебе удивительный мир.
Дэвид обернулся, чтобы увидеть ту, чьей воле подчинился. Незнакомка, подобная богине и ведьме, вызывала страх, трепет и восхищение. От нее хотелось бежать и в тоже время пасть перед ней на колени – столь противоречивые чувства она вызывала. Иссиня-черные волосы змеями рассыпались по плечам, спустились на спину и ниже. Кроваво-красные губы растянулась в зловещей улыбке, прикрыв два ряда жемчужных зубов. Глаза, цвет которых менялся от небесно-голубого до свинцово-серого, сверкнули в темноте, будто молния прорезала тучи.
Мальчик решил ненадолго задержаться, только для того, чтобы узнать новый мир, но остался здесь навсегда. Он научился есть пыльцу, пить нектар и росу, забыл о своих родителях и прошлом. Для него невыносима была мысль о том, чтобы провести хотя бы день, не видя Королеву, как все местные обитатели величали ее, не имея произнести имя своей повелительницы вслух.
– Любишь ли ты меня? – спрашивала она, обольстительно улыбаясь?
– Люблю, – отвечал мальчик, держась за бледную тонкую руку.
– Люблю, – отвечал юноша, робея, преклонив колено.
– Люблю, – отвечал мужчина, целуя такие желанные губы своей Королевы.
Она позволяла восхищаться собой и любить себя, отдавалась со всей страстью, но требовала беспрекословного подчинения.
Он считал себя счастливейшим человеком, готов был не только служить, но даже отдать жизнь ради возлюбленной.
Так продолжалось до тех пор, пока он не узнал о том, что не был единственным. До него были другие мужчины – с этим Дэвид смирился, но только не с холодом и отстраненностью своей госпожи.