Тот и не потерялся, так как имел хорошее клановое воспитание, где и основы ведения своего дела преподавали, и как его можно организовать. Хироши сумел организовать свою небольшую частную клинику народной, или же как тут принято было называть традиционной, медицины и лечил многих звезд и спортсменов того времени. Возрождать клан Хьюга в новом мире он посчитал излишним и, лишенный того короткого поводка, который был у всех Хьюг, что у основной, что у побочной ветви, Хироши сумел полностью реализовать себя в этом, новом для него, мире.
Попал Хироши сюда в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году и даже поучаствовал в обеих мировых войнах, не смотря на протест со стороны своей жены и ее семьи и свой уже преклонный возраст, и прошел он их без серьезных травм и ранений полевым военным врачом, спасишим не один десяток жизней простых солдат. В жены же он взял эмигрантку из Нидерландов Агнесс Ромьен, белокурую красавицу, дочку одного из торговцев, что помогал в развитии города.
Умер он, когда Виктору было восемь, в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Оставив дружную и довольно большую семью после себя. Семью, что полностью погибла в результате битвы между Железной леди и террористами. Выжил только Виктор, благодаря своей регенерации, которая пробудилась в столь экстремальной ситуации.
И вот осознание этого простого факта было словно ушат холодной воды для него. Как сильный удар под дых. Это было неожиданно. Ошеломляюще. Обескураживающе. Он ведь ни разу не видел вживую родных его нового тела, но те воспоминания, что пронеслись перед ним, стали по-настоящему его собственными. Можно сказать, синхронизация с новым телом прошла успешно и полностью. И боль от потери новой семьи, которую он приобрел и потерял в одно мгновение, разрывала его сердце, не давая нормально дышать.
Слез не было, но легче от этого не становилось. Виктор мог бы попытаться это пресечь, но эти переживания неожиданно переплелись с его болью от потери родителей там, на Земле, и она просто полностью охватила все его сознание. Он не заметил, как пришедший доктор вколол ему успокаивающее, как не заметил и сочувствующих взглядов, которыми на него все смотрели, доктор, медсестра, сиделка.
Следующее пробуждение произошло поздним вечером. Вставать не хотелось. В голове царил сумбур. Виктор пытался понять, как возможно такое, что он одновременно ощущал любовь и тоску, как по своим Земным родителям, так и по родителям и остальным родным, также погибшим под завалом дома. При этом он их не путал и четко разделял «кто есть кто». Это было сложно и больно. Причем больно не только морально, но и физически. Было такое ощущение, что его сердце просто сжималось от всех этих чувств.
Не такого прибытия в этот мир он ожидал. Не зря он почувствовал тогда, в момент переноса, что его ждет что-то не очень приятное.
Почему Виктор решил, что все родные его тела… Нет, он сел и помотал головой. Почему он решил, что ЕГО родные здесь умерли? Ответ на это был прост – Тиамат. Это знание уже было в нем, как и все те знания, что он выбрал тогда в ее чертогах. Впрочем, поинтересоваться их судьбой все равно будет нужно. Иначе это будет выглядеть странно со временем.
Жестко. Можно даже сказать, что жестоко. А еще цинично. При желании здесь можно было использовать очень много эпитетов, и не всегда лестных и цензурных.
Но…
Ему дан второй шанс, значит нужно было им воспользоваться, как бы плохо не было при его начале.
В палату почти сразу же вошла та самая пожилая сиделка, в ее добрых карих глазах было беспокойство.
- Здравствуйте, - поздоровался он с ней.
- Здравствуйте, мистер Хьюга, - тут же отозвалась сиделка.
- Где я? – Хрипло спросил Виктор, повернув к ней голову.
- В Бруклинском госпитальном центре, - последовал точный ответ. – Как вы себя чувствуете?
- Вроде нормально, - безразлично пожал плечами Виктор.
- Вы, тихонечко посидите так, мистер Хьюга, а я схожу за доктором, - медленно, словно с умственно отсталым или малым дитем заговорила с ним сиделка. Впрочем, он и был для нее ребенком. Тринадцать лет всего его телу.