По очереди возносились над землёй, внюхивались в воздух, вслушивались в землю. Ни-че-го.

Одно поняли — это не чёрные, точно не Люци. Хитросплетённые козни падших мы предугадывали наперёд, мы чувствовали их всегда, знали уловки и стиль свойственный только им.

После Первой Ангельской Войны обе стороны честно придерживались подписанного мирного договора, все чтили установленные правила.

С тех самых пор каждый занимался своим делом — они измеряли тьму, мы берегли свет. Небо для тёмных было закрыто раз и навсегда, как главный урок для остальных. Они оставались в междумирье – между твердью и небесами.

А сейчас кто-то новый, мощный, неизведанный противостоял нам.

В поисках «непонятно — кого — ищем» обшарили всю Землю. Безуспешно.

Обескураженные, мы оглядывались по сторонам.

— Ради чего нужно было устраивать эту расправу, непонятно? — задумчиво произнёс Ронилай и отбросил обугленный мелкий камень в сторону, который так внимательно до этого разглядывал. — Что-то не так.

Стоило Рони только высказать мысль, как светило этого мира, которое здесь называли Солисом, вдруг мигнуло несколько раз и утратило свечение, превратившись в тусклое марево. Мощный порыв ветра ударил в лицо пеплом и песком.

Напророчил Рони.

Такого развития событий из нас никто не ожидал. Как один, схватились за рукояти мечей готовые в любой момент сорваться в атаку, но видимого противника не наблюдалось.

Очередной подвох не заставил себя долго ждать.

Мы почувствовали, как воздух тяжестью ложился на плечи, сковывая наши движения. В "густом" пространстве держать могучие крылья становилось всё тяжелее и тяжелее. В бою они станут большой помехой. Оставалось только одно, "бросить крылья". Во время учений мы часто отказывались от их материализации, когда входили в ближний бой, становясь похожими на обычных людей.

Неприятные подарки натолкнули на мысль: «А не специально ли нас заманили на эту твердь? Ловушка?».

Пока догадки пролетали над головами, как в ночи падающие персеиды, лёгкая вибрация покачнула окружающий мир и в воздухе образовалась капля червоточины. Она вращалась, отчего становилась похожа на… маленький торнадо? Так было принято назвать здесь, на Селестии воздушную воронку, которая сметала всё на своём пути. Только эта, как разбойник, нагло воровала потоки виты, превращая её в чёрную жижу. От каждой дозы она становилась всё больше и больше, пока не рассыпалась на двенадцать частей, столько, сколько и нас.

Из этих липких клякс вытянулись руки, ноги, даже головы. Детали их очертаний становились явными, более чёткими. Облачения напоминали стекающую смолу. В них можно было распознать воинов бездны. Но они были выше, изворотливее, умело обращались мечом.

Семь дней, семь ночей я и мои братья бились без устали, не давая врагу ни малейшего шанса на победу. Наше воинство беспощадно уничтожало всех, но на смену им снова появлялись следующие двенадцать тварей. Каждый из нас сбился со счёта, скольких он рассыпал мечами в прах, но всё повторялось сначала, всё до следующей партии.

— Ко мне! —раздался возникший из ниоткуда голос и клацанье мечей остановилось.

Этот чёртов голос! Случается, что ангелы тоже сквернословят.

По команде твари из двенадцати слились в одну. Из рук, то ли демона, то ли духа, с невероятной скоростью вылетели двенадцать кинжалов и прямо в сердца моих братьев. Никто не успел увернуться, только чудо меня спасло, но плечо оцарапало знатно. Его ошпарило так, словно капля магмы плеснула из жерла вулкана. А так мог действовать только яд, единственный, способный убить ангела. Который нагло использовали тёмные в Первой Войне. «Ангельская слеза», такое милое название, для смертоносной кислоты. Она беспощадно выжигала аурум в крови белокрылых. Яд, уничтоженный основательно бесконечность назад, появился вновь. Откуда?

Одни загадки.

Каждый воин готов к смерти, но не каждый готов видеть смерть своих братьев. Этот ужас останется со мной до конца моих дней.

Они бы выжили, обязательно выжили, если бы не «Ангельская слеза» в их крови и утробно хохочущее чудовище, по щелчку, которого белокрылые воины один за другим падали на землю, превращаясь в пепел.

Тёмный дунул и вихри серого праха взметнулись ввысь, он словно насмехался надо мной. А потом, просто исчез.

Тяжесть упала с плеч. Через боль расправил крылья и свободно вздохнул.

Семь дней борьбы забрали самых сильных небесных воинов, кроме меня.