— Я сказал отойди от неё
— А то, что? Убьёшь этим маленьким шариком, — он хохотал так, казалось, что собиралась гроза.
Он подходил медленно, волоча меч по земле, оставляя выжженные следы.
Замахиваюсь. Эфир лети в него. Не промахиваюсь, но он стряхивает его, как скользкую ткань. Ему нравилась эта игра, она его забавляла.
— Давай устроим дуэль. Просто убить тебя, скучно, а я давно не упражнялся, — захихикал, как псих, — на кону её жизнь. Выиграешь, останется жива. Даже смешно представить – я и ты. Ладно, так и быть, смертельно поиграем.
— Моё условие – убирай крылья и меч, только борьба и никакого оружия.
— Ещё интереснее, с людьми я ещё не боролся.
В лётной академии я не только хорошо летал, но и не плохо боролся.
Мы сошлись, как буря и тростинка — он ломал, я гнулся. Его кулаки, как молоты, мои кости — наковальня. Но птица знает секрет, чтобы пережить ураган, она становится его частью. Шагнул навстречу, и внезапно мы стали танцем — он, несущийся вперёд, я, кружащийся у него за спиной, как тень, сорвавшаяся с поводка. Его сила стала моей. Я изматывал, истощал. Сейчас моим оружием была хитрость. Подсечка и его внезапное падение. А потом только тишина, и моё дыхание, смешивающееся с паром от его ошеломлённого лица.
— Это уже скучно, — сказал он уже без хихиканья и уничижительного взгляда. И острый клинок вошёл в мою плоть, под самые рёбра. Больно. Хорошо, что Ив её не чувствовала, она была без сознания. Упал, кровь сочилась сквозь пальцы.
— Умрите оба, — и он направился к Иве.
Собрал из последних сил эфир, вместо синего он окрасился в цвет моей крови. Бросил.
— А ты неугомонный, — и неожиданно замер, прищурил глаз и медленно, словно заново изучая меня, двинулся ко мне, — странная у тебя кровь… сейчас вспорю и посмотрю, что у тебя внутри.
Превозмогая боль, двигался так, чтобы отвести чернокрылого подальше от Ив. Теперь она оказалась за моей спиной. Он нанёс удар, я не смог его отбить. Схватился за лезвие клинка. Моя кровь украсила его багряным кружевом, и зашипела. Клинок стал рассыпаться.
Чёрный ангел ошарашенно смотрел и не верил своим глазам.
А затем, тот подлый удар, который изменил всё…
Он метнул, оставшееся остриё в Ив…
Внутри меня взорвалась вселенная…
Как будто пелена забвения слетела с моей памяти. Я увидел всё…
Как рождались небеса, творились миры. Я видел Небесного, был его сыном. Был тем предком, которому подчинялись Небеса, который носил шесть крыльев и подобных не было ни у кого. Видел, кто убил меня Ангельской водой. Убил во мне ангела, но не убил человека, душа которого пришла в новый мир на зов неведомой мелодии.
Как по первости не понимал, как быть человеком, пока не встретил самую прекрасную женщину на свете. Она показала, что такое любовь в простых вещах и заботой в каждом дне. У нас родилось трое сыновей и самая красивая дочь. Я не думал, что можно быть таким счастливым, проживая человеческую жизнь. Мне нравилось создавать из прозрачной смолы различные безделушки. Хотелось создать для потомков нечто особенное, оставить о себе маленькую толику памяти. Я выплавил из красной смолы основание и тонкой иглой нанёс рисунок – ангелов, парящих в небе, похожих на маленьких птичек.
Я прожил лучшую человеческую жизнь…
Первая жизнь Микаэля закончилась…
Теперь я, Элай Баркли, его потомок, просмотрел на убыстренной скорости фильм, где главными героями были все поколения семьи.
Кино закончилось и передо мной вновь вечный враг и мой в брат. Отступник. Предатель и убийца.
Он не понял, что произошло. Я посмотрел целую историю, а для него прошло несколько секунд моего замешательства.
Теперь я, Элай Александр Микаэль в десятом поколении Баркли, являюсь потомком Огненного Микаэля, который сам мог творить миры, по наставлению Отца.
Я почувствовал силу, которая во мне спала. И разбудила её она – простая девочка с зелёными глазами. Чувствовал поток, как её сила сливалась с моей и рождала нечто новое – палящее и безудержное.
Огонь заполнял каждый мой кровеносный сосуд. Мои вены жгло, рана срасталась, ещё немного, и вспыхну.