С каждым убийством, с каждым уничтоженным миром, Виктор становился сильнее. Смерть богов и великанов питала его, давала новую силу. Он больше не был просто человеком с божественной кровью в жилах — он становился чем-то новым. Чем-то ужасным.

Воплощением самого конца.

Кристина почувствовала, что происходит, когда Виктор убил Фенрира. Она была далеко, в южных землях, где пыталась забыть о боли расставания. Но магическая связь между ними всё ещё существовала — слабая, почти неощутимая, но реальная.

Сначала она не поверила тому, что чувствовала. Не мог же Виктор действительно... Но с каждым днём ощущения становились яснее. Смерть, разрушение, хаос — всё это исходило с севера, оттуда, где она его оставила.

— Что ты делаешь, Виктор? — прошептала она, глядя на кровавое небо.

А он делал то, что считал правильным. Уничтожал мир, который осмелился отнять у него любовь.

Когда пал Асгард, небо над всеми мирами почернело. Когда умерли великаны, земля начала трескаться. Когда исчезли эльфы, музыка перестала звучать в воздухе.

Мир умирал. Не постепенно, как предписывал естественный Рагнарёк, а быстро, насильственно, под ударами одного безумного человека.

Наконец остался только Мидгард. Мир людей. Мир, где жила Кристина.

Виктор стоял на границе человеческих земель, глядя на города и деревни, раскинувшиеся перед ним. Где-то там была она. Где-то там жила женщина, которая предпочла покинуть его, вместо того чтобы принять таким, каким он стал.

— Хорошо, — сказал он пустому воздуху. — Если ты не хочешь быть со мной, то будешь страдать без меня.

Он поднял руку, и земля затряслась. Не от землетрясения — от чего-то более глубокого. Сама реальность начала рушиться под воздействием его воли.

Трещины побежали по земле, разрываясь, как раны. Из них поднимался не огонь и не лава — пустота. Абсолютная, всепоглощающая пустота, которая пожирала всё, к чему прикасалась.

Города исчезали целиком, словно их никогда не было. Леса превращались в ничто. Реки высыхали, не оставляя даже русел.

Люди бежали, но бежать было некуда. Пустота расползалась во все стороны, поглощая мир кусок за куском.

И среди этого хаоса Виктор шёл вперёд, ища единственного человека, который ещё имел для него значение. Единственного, кто должен был увидеть, что он натворил. Единственного, кто должен была понять цену своего решения.

Кристину.

Она ждала его на вершине холма, откуда открывался вид на умирающий мир. Белое платье развевалось на ветру, а волосы сияли в свете разрушающейся реальности. Кристина смотрела на приближающиеся волны пустоты с выражением глубокой печали.

— Ты пришёл, — сказала она, не оборачиваясь.

— Ты знала, что я приду, — ответил Виктор, останавливаясь в нескольких шагах от неё.

— Знала. — Кристина повернулась к нему, и он увидел слёзы на её лице. — Я чувствовала каждую смерть. Каждое разрушение. Всё, что ты делал.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Думаю, что ты окончательно сошёл с ума. — В голосе Кристины не было ни страха, ни ненависти. Только безграничная грусть. — Думаю, что я потеряла тебя навсегда.

Виктор рассмеялся — звук, в котором не было ничего человеческого.

— Ты потеряла меня? — переспросил он. — Это ты меня бросила! Это ты решила, что я недостоин твоей любви!

— Не недостоин, — покачала головой Кристина. — Неспособен. Ты больше не можешь любить, Виктор. Ты можешь только ненавидеть, разрушать, убивать.

— Возможно, — согласился он. — Но я всё ещё могу заставить тебя страдать.

Он взмахнул рукой, и волна пустоты прокатилась по склону холма, уничтожая всё на своём пути. Трава исчезла, камни растворились, сама земля перестала существовать.

Но Кристина осталась невредимой. Вокруг неё светился защитный купол из льда и света — последние остатки её божественной силы.

— Ты не можешь меня убить, — сказала она спокойно. — Мы связаны слишком глубоко. Твоя магия не подействует на меня.

— Тогда ты будешь наблюдать, — холодно ответил Виктор. — Будешь смотреть, как умирает всё, что тебе дорого. Будешь жить в мире, где нет ничего, кроме пустоты и отчаяния.

— Зачем? — прошептала Кристина. — Зачем ты это делаешь?

— Затем, что ты оставила меня! — крикнул Виктор, и его голос прокатился по умирающему миру. — Затем, что предпочла этот мир мне! Затем, что решила, что твои принципы важнее нашей любви!

— Наша любовь умерла, когда ты стал убийцей!

— Тогда пусть умрёт и всё остальное!

Виктор поднял обе руки, и разрушение ускорилось. Пустота расползалась быстрее, пожирая последние островки реальности. Где-то вдали исчезли последние города, последние леса, последние горы.