Выходные выдались эмоционально насыщенными. Я и мой верный друг наслаждались величественной архитектурой, бурлящей энергией города и просто пытались наполнить легкие новыми идеями, которые подобно кирпичикам выстраивали наш будущий мир. А что было в настоящем мире? В настоящем мире я ничего не строила, это делали за меня. Это было бы удобно, если бы не было так грустно. Я должна была вернуться в итоге к работе, которую мне навязали, и при этом испытывать чувство бесконечной благодарности за щедрость такого рода. Потому маленькое путешествие с другом не играло особой роли в моей жизни. Это было что-то наподобие глотка воздуха утопающего человека.

Мой сложный понедельник начался с приземления в аэропорту Кракова. Из-за задержки посадки в Париже, время прибытия значительно сместилось. Я катастрофически опаздывала на работу. У нас со Стефаном уже произошел один конфликт, и я предполагала, что мое опоздание станет причиной следующего. Еще и ночью снился снова огонь. Что значило это видение? Почему так часто оно снилось мне? Я чувствовала, как начинала сходить с ума от нехватки полноценного сна.

Благодаря Владу, который любезно согласился отвезти мои вещи домой, прямо из аэропорта я направилась в компанию Новака. Все выходные пока мы находились в Париже, мой телефон был отключен. Теперь, когда я была снова в сети, на меня посыпался поток звуковых и текстовых сообщений. Пока сидела в такси, пыталась вычленить из этой каши что-то важное. И оно было там. Отец был в гневе. Я не явилась на воскресный ужин и даже не предупредила его об этом. Такого никогда еще не случалось. Но, с другой стороны, я ведь была уже взрослой девочкой, и могла себе позволить кусочек личной скрытой жизни. Жаль, мой папа не признавал этого права.

Когда я явилась в назначенное место, все та же милая девушка на ресепшене, имя которой мне было неизвестно, приветствовала меня и вручила ключи от моего нового кабинета. Это было плохим знаком, пророчащим мне долгую работу в этом месте.

Мой кабинет находился на том же этаже, что и конференц-зал. Вполне уютный и я бы даже сказала просторный. Очень походил на кабинет, в который я заходила в пятницу со Стефаном. Как только я опустилась в кожаное офисное кресло, двери кабинета распахнулись, и я увидела обеспокоенного Сташека:

- Кристина, здравствуй! Как ты? Твой отец беспокоился за тебя, никто не мог до тебя дозвониться.

- Добрый день! Все в порядке. Мне жаль, что заставила Вас переживать. Я просто решила провести выходные в Париже. – меня начинало раздражать, что папа продолжал душить меня, только теперь еще и руками Сташека.

- Тебе все-таки следует позвонить отцу как можно скорее. Он слишком обеспокоен!

- Да, это моя вина и я обязательно все исправлю. - я старалась быть максимально вежливой.

- Если тебе понадобиться какая-то помощь, я к твоим услугам. – улыбнулся Новак.

- Благодарю. – одарила незваного собеседника одной из своих наигранных улыбок.

Сташек вышел, а я взялась за голову, и мне впервые за долгое время просто захотелось зарыдать. Чувство эйфории всегда сменяется эмоциональной ямой. Несмотря на новые события, в моей жизни никогда ничего не менялось кардинально. Именно по этой причине я искала средства, способные заглушить это нестерпимое чувство безысходности. Алкоголь, наркотики. Но, что потом? Я не знала. Я устала искать ответ на этот вопрос.

Папа ответил на мой звонок после второго гудка:

- Кристина, что ты себя позволяешь? – кричал отец. – Я с ума сошел в ожидании звонка от тебя!

Я молчала. Мне было нечего ответить.

- Кристина, мы меня вообще слушаешь? Немедленно выезжай в мой офис.

- Нет.

- Что? Я не расслышал.

- Я сказала: «Нет».

- Что? Ты там, что белены объелась? Как ты со мной разговариваешь?

- Эдуард Тимофеевич, Вы отвлекаете меня от рабочего процесса. Если Вам больше нечего мне сказать, предлагаю закончить этот разговор.

- Кристина, прекрати паясничать! Ты знаешь прекрасно, что если выведешь меня из себя, а я уже на грани, то последствия для тебя будут незавидными.

- Папа, прекрати мне угрожать! – взорвалась я. – Сколько еще ты планируешь лезть в мою жизнь? Сколько еще я буду терпеть эти упреки? Почему нельзя просто оставить меня в покое?

- Так ты хочешь покоя? – удивительно спокойным голосом заговорил отец.

- Я хочу самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Вот то, чего я хочу.

- Убедила. – согласился папа. – Но у меня есть условие.