– Ты сама настояла на комнате. Вернее, забрала ее со скандалом. А мы могли бы и в общем зале одну ночь провести, – заметила София, оглядывая полученную с боем комнату.

Она была крохотной. Двухспальная кровать с запятнанным покрывалом занимала большую часть комнаты, оставив лишь небольшой пятачок около окна под умывальный столик с древним тазом и узкий шкафчик. Перпетуя открыла шкафчик, напугав одинокого таракана, который живо проскользнул в щель треснутой задней стенки, и поморщилась. Из окна сильно дуло, но задняя стенка печи, выходящая в эту комнату, давала тепло. София радостно приложила руки к теплому кафелю.

– Ага. Спать не пойми с кем, – возмутилась Перпетуя. – И так не очень хорошо вышло, что остались без слуг.

Служанка подошла к двери, которая вела в соседний номер и подергала ее, чтобы убедиться в том, что закрыто.

– Хорошо хоть, что крючок с этой стороны, – заметила она.

– Ну да, – согласилась София. – Видимо, рассчитано, что в этой комнате господа живут, а в соседней – слуги. Поэтому и дверь между ними есть.

София повесила в шкафчик шубу, с радостью умылась ледяной водой, которую ей полила на руки Перпетуя, проигнорировала ворчание служанки, что воду не погрели, и плюхнулась на кровать.

– Ты прощена, – сказала она, развалившись на подушках. – На лавке мы бы так не смогли.

– То-то, – подобрела служанка.

В дверь постучали. Вошла жена трактирщика, держа на подносе тарелки. В комнате аппетитно запахло жареной свининой.

– Вот, отведайте, – гостеприимно сказала женщина, ставя поднос на маленький столик у кровати. – Все, чем можем. Хлеб только сегодня пекла. И сыр я сама делаю. И масло. А мед у нас ух какой душистый. Это от лесных цветов, говорят. Я бы еще пива принесла, но… – она бросила выразительный взгляд на головное покрывало Софии.

– Благодарю вас, – любезно сказала София. – Полагаю, что все вкусно. И пива принесите. Его моя служанка выпьет. А мне воды, если можно.

– Пиво у нас знатное. У кума пивоварня имеется. Ячменное! За ним даже из города приезжают.

– А не скажете, любезная, – смущенно поинтересовалась София, – где у вас тут уборная?

– Да где же ей и быть-то? – пожала плечами хозяйка. – Как из трактира выйдете, то поверните направо за угол. Там тропка будет. Сначала там конюшня с сеновалом. За ней курятник. А за курятником как раз свинки у нас живут. Как к свинкам зайдете, там в уголке местечко имеется. За перегородочкой. Завсегда, ежели кто пойдет ненароком, покричать можно. Чтобы не ломились.

– А ночной вазы у вас нет? – хмуро поинтересовалась Перпетуя. – Не будет госпожа по хлеву в потемках бегать.

– Какая ваза? – удивилась трактирщица, поморгала глазами и просияла: – А-а! Поняла. Ну чего нет, того нет. А вот ведерко могу дать.

– Ну хоть ведерко, – вздохнула Перпетуя.

Трактирщица ушла, обещав послать сына с требуемым предметом первой необходимости.

Через полчаса ужин был съеден подчистую.

– Не нравится мне это место, – раздраженно сказала Перпетуя, догладывая свиное ребрышко. Она собрала хлебные крошки с подноса и забросила себе в рот. – Глухо тут. Зарежут, и никто ничего не заметит.

– Ты так говоришь на каждом постоялом дворе, – заметила София. – И ворчишь всю дорогу. Могла бы и не ехать.

– Да как бы я вас одну отпустила! – всплеснула руками Перпетуя.

– Просто признайся, что хочешь столицу увидеть, – улыбнулась София.

– Может, и хочу! – уперла руки в боки Перпетуя. – А еще хотела бы понять, какая муха укусила ее величество, что приказала вам срочно ехать по такой погоде из монастыря в столицу Керессы. Нельзя было до лета подождать?

– Я не склонна обсуждать с тобой это. Просто скажу, что у моей августейшей родственницы была веская причина для такого вызова, – строго сказала София. – А в утешение тебе добавлю, что санный путь лучше осенней или весенней распутицы.

– Так-то так, да не так… – себе под нос проворчала Перпетуя. – Ну да что ни делается, все к лучшему. Авось поспеем к новогоднему балу.

– Ни на какой бал я не пойду, – отрезала София. – И во дворец поеду только для встречи с Анной-Марией.

– Да знаю я, знаю все, – смягчилась Перпетуя. – Я пока поднос с грязной посудой отнесу на кухню, а вы тут свои дела сделайте, госпожа. Не спешите. А как вернусь, отнесу ведерко в хлев.

Служанка полила воду на руки Софии и закрыла за собой дверь.

Через четверть часа Перпетуя уже выходила из трактира с ведром. Метель утихла, и по небу неслись облака, рвались об острый край отливающего синевой месяца и летели дальше, за вершины деревьев, стоящих черными сгустками ночи.

Перпетуя, выскочившая из трактира налегке, без платка, поежилась от пронизывающего ветра и уже собралась завернуть за угол, когда пара услышанных слов заставила ее застыть на месте.