— Причитается? — он отшатнулся, будто я его ударила. — Ты — избранная, а не равная богам! Так что веди себя... как ты это назвала? Соответственно. Ещё ни одна рабыня не держалась так... вольно!

— Может, ещё ни одну рабыню не приобретали за такую цену? А, кроме того, задерживаться здесь я не намерена.

— И куда собираешься? — усмехнулся Гильгамеш. — К "египтянину"?

— Хотя бы и к нему. А ты мне поможешь.

— Я?!

Удивление на смуглом лице меня рассмешило, но я сохранила серьёзность.

— В свою очередь, я обещаю сохранить в тайне, что ты спустил половину государственной казны и дыхание своего господина просто из желания насолить недругу.

— Никому я не желал... Я пожалел тебя, глупая! — золотисто-зелёные глаза метнули молнию. — Бездны Дуата сотрясаются от криков боли, а демоны отводят глаза перед видом того, что Анубис делает со своими любовницами! А, судя по тому, что он собирался отдать за тебя, ты подверглась бы пыткам, изощрённость которых могла затемнить лики всех лунных божеств! Но ты неблагодарна и несносна. И теперь я почти хочу отдать тебя ему!

— Теперь не получится, — я постаралась не показать, в какой шок меня привели его слова. — А если всё же попытаешься, скажу ему, что беременна. От тебя.

Продолговатые глаза округлились, но правитель Урука быстро справился с оторопью. Провёл ладонью по лбу, будто отгоняя дурман, и с неожиданной издёвкой произнёс:

— Значит, уже не предпочитаешь постель самого красивого из виденных тобою мужчин?

— Вообще, и ты не плох,— отозвалась я и, рассмеявшись при виде его вытянувшегося лица, утешающе добавила:

— Просто пошутила, не переживай. На самом деле ты совсем не в моём вкусе. Но забавный. С тобой приятно общаться.

— Меня общение с тобой сводит с ума, — поморщился Гильгамеш. — Любую фразу выворачиваешь, как тело змеи.

— Не принимай на свой счёт. Переспорить меня ещё не удавалось никому. Но я не шутила, что хочу отсюда выбраться. Конечно, не к Анубису, а обратно в мой мир, — и на всякий случай уточнила:

— На планету Земля. И заодно неплохо бы узнать о том, что стало с моей подругой...

— Ещё слово — и всё же отдам тебя Анубису, — оборвал меня Гильгамеш. — Трапеза сейчас начнётся, ты не смеешь опоздать.

— Опять это "не смеешь"... — закатила я глаза, но послушно последовала за набирающим скорость Гильгамешем.

То, что Владыка Энлиль и мой любезный "приятель" Гильгамеш называли "Утренней Трапезой", я бы скорее отнесла к категории банкетов. Огромный стол, на котором мог запросто развернуться грузовик, был уставлен таким количеством яств, что при одном взгляде на них возникали мысли о несварении. Но Трапеза ещё не началась. Божества толпились вокруг — видимо, ожидая появления Владыки Ветра и официального открытия пиршества — и таращились на меня.

— Такое ощущение, что каждый второй прикидывает, когда сможет воспользоваться своим "правом первой ночи", — поёжилась я.

— Так и есть, — невозмутимо согласился Гильгамеш. — Что в этом удивительного? Смертные женщины — большая редкость, тем более с внешностью, подобной твоей. Наш пантеон не так уж и велик, все давно знают всех. Смертные рабыни вносят разнообразие. Обычно их несколько, но в этот раз пришлось ограничиться одной.

— Потому что на остальных уже не хватило средств? — вскинула я бровь. — И теперь обязанность "разнообразить" ваш досуг ляжет только на меня? Хороша услуга!

— Посмотри вокруг себя. Действительно думаешь, мне могло не хватить средств? — снисходительно хмыкнул Гильгамеш. — Я мог бы купить половину рабов на этом торге, если бы захотел.

Конечно, он прав. Окружающая роскошь была впечатляющей.

— Тогда почему в этот раз только я?

— Так было нужно.

— Для чего?

Молчание.

— Ладно, — согласилась я. — А что с дыханием Энлиля? Почему при одном его упоминании крысовидный решил торг в твою пользу?

— Дыхание Владыки Ветра обладает великой силой — может даже даровать бессмертие. Это — очень ценная реликвия. Анубису было нечего ей противопоставить — к счастью для тебя, — он вдруг чуть прикрыл веки, рассматривая меня. — Ты сильно отличаешься от всех, бывших до тебя. Робкие, трепещущие, перепуганные создания, но ты... Действительно ничего не страшишься.