На купленной открытке я написала что-то очень нейтральное, вроде "Привет из Ростова!" и стала думать, кому бы её отправить. Маме точно не стоит – она посчитает, что её дочь окончательно чокнулась. Я стараюсь не держать её в курсе своих дел, это не специально, просто так получилось. В жизни каждого ребёнка наступает момент, когда он перестаёт слепо доверять родителям. У кого-то это происходит в момент осознания, что Дед Мороз, которого пригласили на семейный праздник, ненастоящий, а в моём случае доверие пропало в день, когда поведанная под большим секретом информация в тот же вечер стала известна половине маминых подруг, в том числе тех, чьи дети учились со мной в одной школе. После недели жёсткой травли и надолго приклеившейся ко мне погремухи “Стукачка” я решила для себя раз и навсегда, что некоторые вещи должны оставаться секретом даже для мамы, и с годами таких вещей становилось всё больше и больше. Когда она укатила к новому мужу в другой город, я испытала своего рода облегчение – и думаю, что она тоже. В последнее время информацию о своей жизни я начала выдавать совсем уж крупными вехами, в частности, она считает, что мы с подругами поехали на юг за солнцем, грунтовыми помидорами и каменным зодчеством, и в настоящий момент вовсю осматриваем достопримечательности в отпуске.
Но сейчас мне это было ой как на руку – нельзя допустить, чтобы в ближайшие пять дней меня хоть кто-то хватился. Насчёт девчонок я не переживала – мою пропажу с радаров они с большой вероятностью расценили, как смертельную обиду, и на рожон какое-то время лезть не будут. А потом я или вернусь, или, если он захочет избавиться от свидетельницы, мне будет совсем всё равно. Девчонки мне, скорее всего, и не писали даже – им самим сейчас очень страшно.
Написать на конверте свой адрес и имя я боялась – вдруг он всё-таки хоть немного, да может разуметь по-нашему – так глупо палиться я не хотела. Поэтому я написала на конверте имя бывшей подруги, которая год назад увела у меня парня. Не то, чтобы это были какие-то ценные для меня отношения, скорее я решила попробовать быть с кем-то реальным, а не проводить своё время в мечтах о человеке, который тогда казался мне совершенно недосягаемым, а сейчас вполне реально сидел напротив меня. Попытка оказалась неудачной.
Бывает.
Если честно, я даже рада была, когда они признались мне в измене, потому что больше всего мне эти отношения напоминали сцену из “Шерлока”, где Молли приводит на вечеринку своего парня, похожего на Шерлока больше, чем его родной брат. Возможно, эта сцена задумывалась шоураннерами, как комическая, но для меня она была такой пронзительно трагичной и отчаянной, что при просмотре у меня на глаза навернулись слёзы от острой жалости к бедняге Молли. Потому что я точно знала, что она не получит того, что хотела, а попутно сделает несчастным ещё одного человека.
Единственное, о чём я жалела – это об отличном сексе, который был в этих отношениях. Обобщив опыт моих подруг, я понимала, что мне повезло в достаточно юном возрасте после нескольких еще более неудачных попыток наткнуться на очень чуткого любовника, сумевшего мне объяснить, что занятия сексом не относятся к категории вещей, которых следует стыдиться. Воспитывали-то меня, понятно, совершенно в другом ключе. А он увлечённо изучал моё тело и знакомил с ним меня, и ближе к концу отношений я даже научилась парой фраз чётко объяснять, чего мне хочется – долгих и чувственных ласк, как в кино, или стремительной и грубой случки в ванной, пока друзья, у которых мы были в гостях, произносили тосты за очередной наступивший год. Но всю эту малину портило одно – каждый раз на самом пике удовольствия под моими полуприкрытыми веками ярко вспыхивал въевшийся в сетчатку образ другого мужчины, а губы сжимались, чтобы случайно не произнести вслух имя того, кто задумчиво сейчас запустил длинные пальцы в золотую чёлку. В те моменты я страстно хотела, чтобы именно он покрывал моё тело невесомыми поцелуями или вжимал меня грудью в крышку стиральной машины, пытаясь в бешеном ритме заставить нас обоих кончить до того, как кто-то решит дёрнуть ручку двери. И тот мужчина, что был тогда со мной, чувствовал это.