Прошло семьдесят петатиков с тех пор, как он родился. Такое чувство, что это было так давно и в какой-то другой жизни.
— Я не могу полететь. Но я клянусь, что вернусь за тобой, как только смогу. Это ради твоей же безопасности, Звездочка, — Иокаста попыталась улыбнуться, но вышло нечто напряженное. — Ноэ, пошли. Сейчас не время спорить.
Но мальчик не сдвинулся с места. Смотрел не моргая, с прищуром. В его чертах легко угадывались черты отца, чье имя он носит.
Если начистоту, Иокасту это иногда пугает: юный Ноэль растет его копией.
— Отец убьет тебя, как и меня?
Иокаста с натугом сглотнула подступившие к горлу слезы. Этот страшный вопрос, так обескураживающе спокойно произнесенный детским голосом… Теперь слова сына будут преследовать ее до конца жизни, но переживать не нужно, ведь этот самый конец уже близок.
Вернуться в Альхен, где они прятались первые четыре с половиной петатика после побега, когда Ноэль Младший был еще совсем крохой, — не лучшее решение, но другого Иокаста не нашла.
Этот сектор по-прежнему сохраняет автономность, то есть не входит в состав какого-либо из империумов, каждый из которых занимает обширные пространства во Вселенной. Тем не менее, здесь отнюдь не безопасно. Альхен считается одним из самых криминальных мест заселенного космоса, тут процветают торговля разумными существами, оружием, клонирование в подпольных лабораториях и прочий нелегальный бизнес.
Но все это не имеет значения. Важно другое: альхенский сектор невольно стал пристанищем… как же они себя теперь называют? Кажется, виндиктами[2]. Когда-то противников новоявленного принцепса[3] Регнума, ныне величайшего из империумов, Ноэля-Джувеналиса Нордстрэма ссылали именно сюда, организовав целые планеты-тюрьмы для репрессированных. Противниками нарекли всех тех, кто чинил Ноэлю препятствия на пути к власти и поддерживал старый режим, а вместе с ним и императора.
Нобилитет[4] Альхена был не прочь принять политических преступников возрождающегося союзного империума, имея свои интересы и, конечно, свою выгоду. Но это не помешало репрессированным объединиться с одной-единственной целью: свершить возмездие и вернуть своим семьям доброе имя.
О курсе действий виндиктов, пока держащихся в тени, Иокаста не была осведомлена, да и это ее не слишком волновало. Ей достаточно того, что они не друзья принцепсу, а значит, им можно всецело доверять. Именно виндикты, на тот момент разобщенные и не носившие никакого названия, дали ей убежище, когда она вместе с сыном сбежала от мужа. Но оставаться среди них было слишком рискованно.
И вот пришлось вернуться. Жаль только, на протяжении всего этого времени Иокаста не поддерживала связь с виндиктами и не знала, как их найти снова. Альхен огромен, так что даже организованной группировке не составило бы труда уйти в подполье или затеряться.
Однако и здесь Ноэль Нордстрэм нашел своих блудных членов семьи. Информатор не должен был солгать, вроде надежный. Сказал, что их преследуют флотские спейсеры. Выходит, принцепс подключил целую армию, а не просто какие-нибудь разведывательно-оперативные группы…
Даже не верится: на двух человек Ноэль бросил немереное количество сил и ресурсов, будто речь идет как минимум об опаснейших беглых заключенных. Охота, которую он открыл на жену вскоре после рождения долгожданного наследника, длилась шестьдесят пять петатиков.
Для Иокасты этот вроде бы совсем небольшой срок показался целой вечностью. То была погоня не на жизнь, а на смерть. Но целью принцепса является не столько она, сколько сын.
— Отец убьет нас, да? — переспросил Ноэль, заставив мать опомниться.
Иокасте было нечего ему ответить, потому что нет смысла лгать. Сын ведь все равно понимает.
Ноэля с отцом всегда связывало нечто большее, чем кровные узы. Это что-то на ментальном уровне. Именно Ноэль ощутил приближающуюся опасность еще до того, как информатор поделился некоторыми сведениями.
Чем это объяснить, Иокаста не знала. Совпадения? За все эти петатики их было слишком много. Иногда маленький Ноэ пересказывал отрывочные воспоминания, которые ему не принадлежали, в другое время и вовсе подвергался пугающему сенсорному синдрому, слыша то, чего здесь нет.