Алекс уставился на полицейского, с которым встретился вчера возле палаты Кента в отделении интенсивной терапии, закутанного по уши от холода. «Это детектив Хулихан, да? Ты пришёл сказать, что узнал, кто застрелил моего друга?»
Хулихан сказал: «Мы хотели бы поговорить и с вами, и с мисс.
Барретт».
«Но мы же вчера рассказали вам всё, что знаем, детектив. Вы хоть что-то новое узнали?»
Хулихан ничего не ответил, лишь кивнул ему вслед. «Полагаю, вы знакомы с мисс Бриско, а это агенты ФБР Шерлок и Мейтленд».
Шерлок одарила Алекс солнечной улыбкой и протянула ей кредит.
Томми сделал то же самое. Харрингтон отмахнулся от них.
Памела появилась позади него. «Алекс? Что происходит?
Кто эти люди? О, добрый вечер, детектив, я...
извините, я не помню вашего имени».
Алекс сказал: «Пэм, это детектив Хулихан. Мы говорили с ним вчера о Кенте».
«Да, конечно, детектив Хулихэн. Простите, я так волнуюсь за Кента, и, конечно же, мистеру Харрингтону пришлось прекратить свою борьбу за пост мэра…» Она резко остановилась, покачала головой, но тут заметила Мию, и её глаза вспыхнули. «Ты!
Зачем ты здесь? Не думай, что мы не знаем, кто задавал эти нелепые вопросы о сексе на вчерашней пресс-конференции Алекса. Я позабочусь о том, чтобы тебя уволили. Я уже позвонила твоему начальнику. — Она помолчала, нахмурившись. — Ты позорище.
Миа знала, что Майло сказал Памеле, и он был не слишком любезен. Она сказала: «На самом деле, Пэмми, ты понятия не имеешь, кто я, но обещаю, ты узнаешь».
«Как ты смеешь так меня называть! И что это значит, ты, безнравственный…»
Детектив Хулихан вежливо перебил его: «Вообще-то мы здесь, чтобы поговорить с вами об убийстве студентки Серены Уинтерс, которое произошло семь лет назад в Университете Годвина».
Памела вскрикнула: «Кто? О чём ты говоришь?
Какое отношение имеет убитый студент к Алексу?
Где в мире находится Университет Годвина?»
Хотя Памела пыталась это скрыть, Миа услышала тревогу в её голосе. Значит, Алекс тебе что-то рассказал, Пэм? Правдоподобная ложь? Держу пари, он тебе про Джульетту не рассказывал. Миа не смотрела на неё; она не сводила глаз с Алекса, почти аплодируя ему, когда он плавно сменил краткую вспышку шока на недоумение.
Миа улыбнулась ему, увидела, как он вздрогнул, а затем нахмурилась.
Цунами уже у твоего порога, Алекс, спасения нет. И ты думаешь, как с этим справиться. Она готова поспорить, что он раздумывает, стоит ли обращаться к адвокату. Она молила Бога, чтобы он оказался слишком высокомерным, чтобы позволить любому менее развитому человеку говорить за него, по крайней мере, пока. Да, Алекс, разберись с этим сам. Ты не…
Нужен адвокат. Ты ведь намного умнее их, правда?
Ей захотелось порадоваться, когда она увидела, что его самолюбие победило. Он спокойно, с едва заметной долей вежливого раздражения, ответил: «Я не помню этого имени, детектив».
«Серена Уинтерс, — сказал Хулихан, невозмутимый, словно судья. — Семь лет назад ей было двадцать лет, и она училась в Университете Годвина. Университет Годвина находится в Пенсильвании, примерно в тридцати милях к западу от Филадельфии».
Алекс лишь посмотрел на него, проигнорировав сарказм. «Спасибо за адрес. Как я уже сказал, я не помню её имени. Это всё, о чём ты хотел меня спросить?»
Хулихан сказал, и в его голосе послышалась сталь: «Нет, мистер...
Харрингтон, мы ещё далеко не закончили. Мы можем поговорить об этом здесь или спуститься в участок. Выбор за вами. Но побыстрее, здесь очень холодный ветер.
Алекс отступил назад, махнул им рукой и закрыл дверь.
«Очень хорошо. Мы с мисс Барретт очень заняты. Нелегко закрыть кампанию. Надеюсь, мы сможем быстро прояснить любые недоразумения».
Он взял Памелу за руку, и они вместе повели их по широкому коридору. Белые стены были украшены потрясающими голландскими пасторальными картинами, но, слава богу, не в фирменном минималистичном стиле Памелы. В центре под ними стоял элегантный антикварный столик, на котором стояла высокая прозрачная ваза, наполненная красными розами, которые так обильно цвели, что они переливались через край.
Они вошли в гостиную с двенадцатифутовыми потолками и изысканной гипсовой лепниной, переносившей вас в прошлое.
То, что, судя по всему, было оригинальными деревянными ставнями, закрывало огромные окна, выходящие на ряд домов из бурого песчаника по другую сторону улицы. Тёмно-золотые шторы были плотно задернуты, защищая от холода ночи. Ах, но эта комната познала суровую руку Памелы, все чёрно-белые фотографии, суровые и плоские. Ни души, подумала Миа. Она почувствовала едва сдерживаемую ярость Памелы с шести