«Я взбираюсь по зазубренной куче валунов, проскальзываю в узкую расщелину и поднимаю бинокль. Всё, что я вижу, — это мрачная и враждебная земля, полная непреодолимых скал, узких проходов и крутых обрывов в каменистых оврагах. Я вижу Всевышнего.

Он одет как пастух, его одежда развевается на ветру, когда он бежит, подсвеченный заходящим солнцем позади меня. Не думаю, что он доберётся.

«Снова гудок — мой спутниковый телефон. Всё, что я слышу, — это ОТМЕНА. Я притворяюсь, что это помехи, и выключаю телефон. Мы все понимаем, что произошла прорыв, иранские солдаты знают, что мы здесь, но мы согласны, что не позволим Хашему сдаться. Мы бежим со всех ног, мы всего в пятидесяти ярдах, но идти тяжело. Солдаты видят нас и стреляют, их пули поднимают землю и камни вокруг нас. Мы ныряем в укрытие и отстреливаемся, пытаясь прижать солдат назад, чтобы дать Хашему шанс добраться до нас. Пули рикошетят от камней вокруг нас, а грохот автоматического оружия оглушительный. Тяжело дышать, такая густая пыль.

Хашем близко, он почти у нас, когда в него попали, и он упал. Майк ближе всех. Он бежит к нему, перекидывает его через плечо, пока мы втроём прикрываем их, меняя магазины и стреляя снова и снова, поднимая в воздух комья земли и летящие осколки камней. Майк бежит обратно по узкому оврагу к плато, а мы следуем за ним, стреляя на бегу. Я бегу к Майку и пытаюсь помочь Хашему остановить ужасную рану в груди. Интересно, почему ему не выстрелили в спину, ведь он убегал от них. Наверное…

Должно быть, он обернулся, чтобы посмотреть, насколько они отстали, и солдат прижал его к земле. Он хрипит, кровь хлещет изо рта, но отчаянно пытается говорить, и мы с Майком наклоняемся ближе. Но я знаю, что это бесполезно. Я слышу, как Энди кричит на меня, и мне приходится оставить Майка и карабкаться на возвышенность, чтобы присоединиться к ним. Мы укрываемся за грудой валунов, пока не видим, как первые солдаты следуют за нами в узкую лощину гуськом. Мы стреляем, и несколько человек падают.

Таким образом они нас не добьются. Они отступают.

«Я леплю семтекс, расплющиваю его в расщелине скалы, ставлю трёхминутный таймер и скатываю его в овраг. Я вижу, как Майк бежит с Хашемом на плече, и вижу Хиггса и Энди, их лица измазаны грязью, их взгляды тверды и ясны, и мы все бежим за Майком. Пули врезаются в валун рядом со мной, близко, слишком близко. Я чувствую, как осколок камня попадает мне в руку, и я спотыкаюсь. Я слышу взрыв — слышу крики и вопли, и я знаю, что семтекс сделал своё дело. Энди помогает мне подняться, и мы продолжаем бежать, согнувшись почти вдвое. Вертолёт приближается, но становится темно, и я боюсь, что они могут нас не заметить. Майк кричит, что наш человек мёртв, но он не собирается его оставлять, и Хиггс кричит: «РПГ!»

«Я вижу, как летит граната, слышу крик Майка, а потом белый свет, такой яркий, что он ослепляет, и я больше ничего не вижу, ничего не слышу. Только шум, как будто киноплёнка щёлкает по вращающемуся колесу проектора».

Оливия не осознавала, что ее пульс и артериальное давление резко возросли, не осознавала, что ее мониторы и медицинский персонал издают этот шум совсем рядом с ней.

OceanofPDF.com

4

Миа

Один Линкольн Плаза

Нью-Йорк, Нью-Йорк

Понедельник, конец дня, середина марта

Мии Бриско всё ещё замирало от радости, когда она смотрела из окна своей гостиной на восемнадцатом этаже на Центральный парк внизу, даже после того, как три года видела его ежедневно. Не имело значения, что безлистные деревья съежились, коричневые и одинокие, защищённые от порывов арктического воздуха. Для Мии парк выглядел великолепно в любое время года. Именно этот вид убедил её в покупке однокомнатной квартиры – спасибо, мама и папа, за помощь с первоначальным взносом. Она видела добрую дюжину серьёзных бегунов, опустивших головы и наматывающих мили, несмотря на тридцатиградусную жару, грозящую снегопадом. Для Мии тридцатиградусная жара означала, что она должна быть в спортивном костюме и тёплых носках, а рядом с её столом – обогреватель.

Она улыбнулась, осознав, что никогда ещё не была так оптимистична в отношении своего будущего и счастлива в настоящем. Что ж, она будет ещё счастливее, когда Трэвис вернётся после двухмесячной командировки, где он руководил строительством международной штаб-квартиры.

для Lohman Pierce в Цюрихе. Будучи одним из ведущих архитекторов-строителей, он отвечал за соответствие всего, что делается, швейцарским нормам, а это означало, что он должен был находиться на стройке шесть дней в неделю. До его возвращения оставалось восемнадцать дней, и оба дня были на счету. Если проект не затянется, Трэвис пообещал покататься на лыжах, а ещё лучше – на Бермудских островах, чтобы по возвращении поваляться на пляже. Он нашёл спортзал в Цюрихе, чтобы расслабиться после долгих часов на стройке, и это было хорошо, ведь без регулярных тренировок он, как правило, терял вес. Она улыбнулась, вспомнив, как встретила свою идеальную пару на втором этаже универмага Bloomingdale's, когда покупала вещи к дню рождения его матери. Она помогла ему выбрать сексуального плюшевого мишку с кружевами, который, как сказал ей Трэвис, свёл бы его маму с ума. После «Блумис» они выпили кофе, а затем пошли в кино, поужинали и поняли, что созданы друг для друга. Родители обеих пар были в восторге, что было здорово. И вот они здесь, полгода спустя.