Мне льстило его предложение. Я не могла поверить, что меня зовёт на ужин миллиардер! И в то же время, идти не хотелось. Во мне было много предрассудков, и главный из них – он мусульманин. А я – дочь православного священника. У нас не было никакого будущего, а если его очевидно нет, то никогда не стоит начинать подобное знакомство.
- Нет, извините, Набиль, я не смогу.
- Почему?
- У меня очень много работы.
- Элен, невозможно работать без выходных! Это вредно.
- Некоторые виды отдыха тоже бывают вредны.
- Давайте найдём ресторан вкусной и здоровой пищи? – пошутил он. Я улыбнулась его юмору, и в то же время напряглась от его настойчивости. Все эти красноречивые горячие мужчины, не то с юга, не то с востока, хотят затащить девушек в постель, и больше ничего. А я хочу одного-единственного: принца, рыцаря, кабинетного ботаника, не важно, и чтоб венчание, свадьба и первая брачная ночь, и только в ней в постель, не раньше.
- Позвоните мне где-то через пару лет, возможно, я передумаю.
- Элен…
- До свидания!
Положив трубку, я ощутила кисло-горький вкус чего-то упущенного, и в то же время испытывала гордость. Кто-то же должен щёлкать по носу этим «королям жизни», считающим, что в Европе все женщины – проститутки. Нет таких денег, которые заставили бы меня изменить моим принципам.
Квартиру я снимала в девятнадцатом округе, неподалёку от станции метро Сталинград. Да, в Париже была такая. Когда я рассказывала об этом кому-то из России, всегда думали, что я шучу. Но здесь всюду было множество удивительных и не всегда связанных с Францией названий, например, я помимо того жила в десяти минутах ходьбы от площади Марокко; с некоторых пор она сделалась для меня триггером, постоянно возвращающим мыслями к мсье Сафриви.
Ехать на работу в Лувр мне надо было по прямой, по седьмой ветке, и я выходила возле пекарни, где покупала какую-нибудь булочку, бриошь или эклер к полднику, и отправлялась в кабинет, делимый ещё с двумя сотрудницами. Одна из них уже вышла из отпуска, вторая – ещё нет.
Сегодня у меня было самое что ни на есть романтическое настроение, так что на мне была длинная свободная юбка до середины икр, сочного тёмно-голубого цвета, с широким поясом на талии, белая блузка с коротким рукавом и стоячим откладным воротничком, как раз чтобы в разрезе красиво расположился шарфик. В общем, просто Одри Хепберн в «Римских каникулах», только волосы светлые, забранные в высокий пучок. Несмотря на то, что кокетничать и флиртовать я не умела, мне нравилось хорошо выглядеть и ловить на себе восхищённые взгляды – маленькое женское тщеславие. Возможно, саму себя я тоже позиционировала, как музейный экспонат, доступный к просмотру, но недоступный для приобретения.
Выбрав себе булочку с марципаном, я вышла на ступеньки пекарни и услышала:
- Элен!
Подняв голову, я чуть не выронила свой бумажный, источающий прекрасный запах пакет. Это был Набиль. Заметив мою растерянность – скорее невообразимое удивление – он улыбнулся и подошёл.
- Как и обещал, я приехал снова в Париж…
- Мне вы ничего не обещали, - поспешила поправить его я. Очередная встреча дала мне разглядеть его ещё подробнее, чем в прошлые разы. Он выглядел привлекательно, чего уж лукавить. Держал солнечные очки в руке, видимо считая, что прятать глаза при разговоре – дурной тон. У него были длинные и тёмные ресницы, на зависть всем девушкам.
- Да, но я сказал, что сделаю это…
- А я предложила позвонить мне через два года.
- Я предпочёл сразу встретиться.
- Потому что это должно произвести больше впечатления, чем телефонный разговор?
- Почему вы так категорично настроены против того, чтобы поужинать со мной?
Заявить свои истинные причины, объяснить ему, что да как я считаю, это фактически напрямую сказать «я девственница, и берегу свой цветок для принца». Не хотелось, чтобы он узнал обо мне хоть какую-то интимную подробность, бабники слишком хорошо умеют этим пользоваться и манипулировать. Кроме того, при учёте некоторых нюансов, он мог бы принять меня за националистку, а я, даже если была ею немного, не хотела светить этим смертным грехом лицемерно-толерантного общества, где таких же скрывающих своё настоящее мнение – большинство.
- Давайте сделаем так. Сначала вы, Набиль, ответите мне, почему хотите со мной поужинать?
- Вы мне понравились, - не стал жеманничать он. Плюс в карму за честность.
- И?
- И? – не понял он. – Это… сомнительный повод?
- Нет, это означает, что мы поужинаем – и всё? Вы заплатите и уедете, не тревожа меня больше?